Три путешествия - [31]
Глава VIII
Тело принцессы сжигают. Замечательный случай при этом. Обнаружен кусок мяса, нетронутый огнем, от чего заключили, что принцесса предана или отравлена. Гнев и возмущение короля, который велит взять под стражу всех, прислуживавших покойной. Ужасные жестокости и наказания за предполагаемое злодейство. Безрассудные попытки обнаружить злоумышленников. Обвиняемые должны пройти босыми отскобленными ногами по раскаленным углям. Пострадавших при этом осуждают. Слоны заменяют палача в Сиаме. Они растаптывают осужденных, некоторых из них зарывают по горло в песок, где они погибают от жажды. За день погубили пятьдесят человек. Молоденькую девушку хватают и убивают вместе с ее братом. Их изумительная стойкость и готовность умереть.
Два дня спустя после перенесения тела усопшую дочь короля сожгли с большой пышностью под звуки различных инструментов, и его величество сам зажег костер факелом. Вместе с трупом сожгли и превратили в ничто золотой ящик или гроб и другие драгоценности, украшавшее его.
В тот день произошла замечательная и памятная история: когда огонь поглотил тело и хотели положить пепел и остатки в золотой сосуд, то среди них обнаружили кусок сырого мяса, величиной приблизительно в небольшую детскую головку, наполненный кровью и нетронутый огнем. Когда его величество, который сам принимал участие в собирании останков, заметил это, то испуганно спросил стоявшего рядом с ним Ойя Забартибама (Oja Sabartibam), что это значит и что он об этом думает. Ойя, который легко мог предположить, что тут замешано колдовство, испугался дать толкование и ответил, что высший разум его величества сам может постичь смысл этого, ибо все столь очевидно, на что король вне себя от испуга сказал: «Ну, теперь я убедился на деле, в чем долго сомневался, что дочь моя отравлена». Он немедленно отправился во дворец и, обезумев, в ту же ночь велел схватить и заточить всех женщин, старых и молодых, которые жили там при принцессе и прислуживали ей.
26-го еще строже стали при дворе брать под стражу, и того не избежал никто, если только предполагалось, что он был вхож к принцессе хотя бы год тому назад.
Вскоре после того я видел ужасное зрелище, страшнее которого я не видел за все время путешествий. Король остался при своем, что его дочь, как уже сказано, отравлена, хотя не знали наверняка и не могли кого-нибудь обвинить в этом; однако хотели расследовать дело, и началось ужасное и несправедливое следствие. Следуя обычаю, король велел позвать ко двору некоторых важных господ как бы по тому или иному делу, и, когда они приходили, их бросали в тюрьму. И таким образом много невинных мужчин и женщин попало в тюрьму, почти исключительно высокопоставленные лица. За городом Аютия в открытом поле было вырыто несколько четырехугольных ям, шириной приблизительно в 20 футов, их наполнили доверху древесным углем, и приставленные в ним солдаты разожгли уголь и раздули огонь. Сюда в сопровождении солдат привели нескольких осужденных с завязанными назад руками; здесь им развязали руки. Потом поставили их ноги в сосуды с горячей водой, чтобы размягчить отвердевшую кожу на подошвах, после чего слуги очищали ее ножами. Когда это было сделано, их передали различным господам, офицерам иязыческим священникам, которые предложили им добровольно признаться в своей вине; но так как они отказались, то их присудили к испытанию огнем и передали солдатам. Они заставили этих несчастных бедных людей пробежать босиком по раскаленным углям, которые раздули к тому времени. Когда это привели в исполнение, то осмотрели их ноги, и тех, у кого ноги были повреждены, объявили виновными и снова связали. Но никто не смог пробежать неповрежденным, и всех, кто должен был подвергнуться этому несуразному и жестокому наказанию, уже считали мертвыми и не ожидали иного исхода, хотя многие из них (как бы желая счастливо перебежать) с исключительной быстротой перебегали через огонь. Многие падали, и хорошо, если им удавалось выкарабкаться с тем, чтобы их потом убили; и не было никого, кто бы протянул им руку, что было запрещено под страхом жестокого наказания. И я видел, как некоторые таким образом поджарились и сгорели живьем. Тех, кого после испытания нашли виновными, солдаты отводили немного в сторону от огня, привязывали к шесту и приводили слона, который заменяет у них палача. Ибо, да будет известно читателю, в Сиаме нет палачей. Эту обязанность выполняют слоны, что является лучшим обычаем, чем у христиан, когда один человек мучает и убивает другого без всякой к тому причины, что поистине ужасно, и такой человек должен быть более свирепым, чем неразумный зверь, который не нападает без нужды или без вражды на другого. Когда приводят слона, он с ревом несколько раз обходит преступника, подымает его вместе с шестом, подбрасывает его хоботом кверху, ловит на клыки, которыми прокалывает его тело, сбрасывает на землю и растаптывает ногами, так что вываливаются все внутренности. Наконец приходят слуги и оттаскивают растоптанные тела к реке, куда и бросают их, так что дорога туда становится скользкой и окрашивается человеческой кровью. Таково обычное наказание. Других живыми закапывали в землю по самое горло по обеим сторонам дороги, ведущей к городским воротам, и все проходящие мимо были обязаны под страхом смертной казни плевать на них, и я также должен был сделать это наравне с другими. Вместе с тем никто не смел их убить или утолить водой их страшную жажду, так что эти жалкие несчастные люди погибали от жажды, а солнце светило весь день и особенно пекло в полдень. Они тысячу раз просили о смерти (как о большой, особенной милости), но пощады не было. Около четырех месяцев продолжались убийства и это отвратительное беснование, и тысяча людей поплатились жизнью. Я сам видел, как в один день убили пятьдесят человек и после полудня еще столько же. Иногда это оставляли на короткое время, чтобы привлечь тем большее число людей ко двору, и тогда снова начиналось неистовство. Считали, что беснующийся адский тиран под предлогом розыска отравителей хотел убрать со своего пути все дворянство, которого он боялся, для чего он воспользовался этим способом. Мы были крайне поражены, что вся страна не восстала против этих ужасных и несправедливых убийств. Но король заранее, под тем предлогом, что он хочет вести войну против китайцев, собрал много войска и занял им самые важные места в городе. Кроме того этому наказанию подверглись только благородные и знатные, и гибель их удовлетворяла и радовала простой народ, обремененный ради их налогами и повинностями.
