Три пункта бытия : Роман, повесть, рассказы - [177]

Когда однажды в выплатной день я пришел в кассу с таким же большим альбомом, какие были у полковников, они оба и в один и тот же момент обратили на этот факт самое серьезное внимание. Обратили и заговорили. Причем — только для меня и на меня не глядя. Помнится, в тот день я и без того был в очень плохом, просто ужасном настроении (по причинам семейного порядка), а тут еще полковники внушают мне, что начинать в журналистике — дело нынче совершенно безнадежное, что некоторые начинающие, едва опубликовав три плюгавые корреспонденции, тут же вклеивают их в шикарные альбомы (оказывается, полковники знали, сколько и каких корреспонденций у меня напечатано и вклеено в альбоме), что редакциям газет и журналов надо серьезнее относиться к вопросу подбора кадров своих внештатных сотрудников — многие внештатные в быту и в семье (они особенно подчеркивали — «в семье»!) позволяют себе поступки, которые роняют престиж советской печати в глазах трудящихся масс, что… Одним словом, я вдруг почувствовал, что нет у меня призвания к журналистике. Хоть убей — нет и нет! Ну, а если журналист выходил из меня никакой, что же говорить о букве «п» — писатель?

Так и следовал я до конца алфавита: «р» (разведчик), «с» (спортсмен), «х» (художник) — и терпел неудачу за неудачей. Ни одна буква алфавита ко мне и близко не подходила. Да я, наверное, и не мучал бы себя и отступился бы от этого занятия, но как раз в то время дело шло к окончательному разводу с моей первой супругой, и она днем и ночью меня пилила, ругала, упрекала (в бездарности). И мне не оставалось ничего другого, как из чувства протеста, из необходимости самоутверждения убеждать себя в собственной талантливости. Во всяком случае — искать талантливость в самом себе.

Если же я не мог обнаружить, в чем я все-таки талантлив, это меня не переубеждало. «Не все ли равно, в чем ты талантлив, если ты талантлив в принципе? — думал я. — Надо подождать один год, один день, и все встанет на свои места, и моя талантливость откроется мне! Таинственное станет очевидным!

И я ждал. И, верите ли, я, взрослый человек с высшим образованием, отец семейства, я не в том себя самого упрекал, что не мог обнаружить своей талантливости, а в другом — почему я так поздно в свою талантливость поверил?! Поверил бы раньше, в юности, и даже в детстве, и мучительный поиск самого себя давно бы уже был в прошлом, давно бы я был талантом признанным!

Так я рассуждал в двадцать шесть тире двадцать семь лет.

Ну, а спустя некоторое время после развода, то есть к двадцати восьми годам, это прошло. Прошло, как с белых яблонь дым, и я встал на ноги, сначала в роли комсомольского работника, потом — хозяйственника, потом — аппаратного работника. Я даже думать забыл об этом заблуждении молодости, вернее — переходного, послекомсомольского возраста.

Впрочем, забыть-то я, конечно, забыл, но чтобы все это прошло совершенно бесследно — сказать ни в коем случае нельзя: на всю жизнь у меня осталось такое ощущение, что я талантливых людей знаю давным-давно и лучше, чем они сами себя знают. Собственно, не столько истинные таланты я знаю и понимаю, а прежде всего всех тех, кто во что бы то ни стало хочет быть талантом. В глубине души я таких людей понимаю до тонкости, знаю, кто из них есть кто. Кто, и зачем. Вот что главное: знать, зачем и где человек может и должен пригодиться. Я-то таких людей знаю и распознаю их безошибочно, кого-кого, а меня-то они не проведут, с кем-кем, а с талантами-то я умею ладить.

Я, например, считаю, что для каждой ситуации существует свой собственный талант. Есть среди руководителей сельского хозяйства, например, таланты колхозные, есть совхозные и есть аппаратные, созданные природой специально для облсельхозуправлений. Больше того — есть таланты для хорошего колхоза, не такая уж и редкость, гораздо реже встречается председатель с талантом на самый отсталый колхоз. Плохим председателем плохого колхоза тоже надо уметь быть, не следует думать, что это очень простое дело. Посадите на плохой колхоз хорошего председателя — всегда ли он его поднимет? Далеко не всегда, он и сам пропадет и колхоз сделает еще хуже. А талант на плохое в плохом колхозе будет чувствовать себя как дома, даже весело, и колхозники у него будут тоже как дома, тоже веселые! Талант должен попасть на ту точку в жизни, на которую он предназначен — без такого попадания он ничто, я в этом убежден. И, наконец, за талантом всегда тянется, не дает ему покоя все не сделанное им, а обыкновенному человеку — что? Не сделал и не надо… «Все всего не сделают, — рассуждает обыкновенный человек, — а если не сделают все, в том числе и большие начальники, какой смысл стараться одному, хотя бы и на сто процентов талантливому?!»

Значит, так: моя мечта о собственной талантливости не сбылась, они вообще редко сбываются, мечты, но из несбывшегося всегда нужно извлекать пользу. И я извлек. Я отнюдь не инженер человеческих душ, но знаю о людях больше, чем эти самые инженеры, больше всех знаю о талантах, чем они сами о себе. Я знаю, что девяносто девять процентов всех талантов — это люди, которые так и не смогли расстаться с мечтой о своей талантливости, — вот и все, вот и весь их багаж. А поскольку я это сумел, прошел это на практике, то уместно спросить: кто же из нас умнее и вообще выше, я или они — самодеятельные, самодеянные и несбывшиеся таланты?