Три последних самодержца - [3]

Повышенное внимание к жизни правительственных «сфер» не было для Богдановичей связано напрямую с какой-либо узко-материальной корыстью. Их поддержка одних фигур и неприятие других обуславливалась в первую очередь политическими взглядами, социальным мировоззрением, обеспокоенностью за судьбу «исконной России», где, по их представлению, должен был править умный, справедливый монарх, окруженный честными и дальновидными деятелями, а трудолюбивый «народ-богоносец» с любовью в сердце к своему царю — мирно работать и доблестно сражаться — и тогда в обществе будут царить мир, спокойствие, изобилие и порядок. Подобные идиллические видения, усиленно пропагандируемые в листках и брошюрах «кафедры Исаакиевского собора», возглавлявшейся генералом Е. В. Богдановичем, отражали желаемое, которое не было не только действительным, но не могло стать и возможным. Столкновение мифологизированного сознания с живым и противоречивым миром всегда в истории было драматичным для тех, кто подменял реальности представлениями о них. Иллюзиями можно себя тешить, но на них нельзя строить политику. В полной мере это относится к тем кругам российского общества, которые в 1917 г. стали «бывшими». При обращении к любому историческому свидетельству необходимо представлять степень достоверности заключенной в нем информации. Выяснение этого в каждом конкретном случае — сложная научная проблема, требующая специального рассмотрения. Ограничимся только несколькими замечаниями. Суждения и умозаключения Александры Викторовны достаточно наглядно и ярко рисуют взгляды консервативных кругов общества. Однако конкретные сведения, приводимые автором, требуют критического к себе отношения. Многие из них, основанные на слухах, не были историческими фактами как таковыми, а являлись лишь преломленным в сознании отражением действительных или мнимых событий. Чего стоит, например, утверждение о том, что в инспирировании беспорядков принимал участие один из членов императорской фамилии (запись от 12 февраля 1879 г.), или о том, что С. Ю. Витте— «темная личность», «аферист», «взяточник» (20 февраля 1892 г.).(об оценке личности Витте см. дополнительные мат. к воспоминаниям Витте на нашей стр.; ldn-knigi) Подобные домыслы никакого отношения к действительности не имели. Или вот, например, запись 27 марта 1891 г.: «Рассказывают, что вел. кн. Михаил Михайлович женился на дочери Нассауской, т. е. дочери Тани Дуббельт (Пушкиной). Женился, не спросясь государя, поэтому вычеркнут из списка русских офицеров». Здесь все верно, кроме… кроме того, что у А. С. Пушкина не было дочери Татьяны, а была дочь Наталья, которая состояла в браке с сыном шефа Корпуса жандармов пушкинской поры М. Л. Дуббельтом. Ее дочь от второго брака с герцогом Нассауским, внучка А. С. Пушкина, и стала женой внука Николая I. Различного рода неточности часто встречаются в книге. Об этом надо помнить и все принимать безоговорочно на веру не следует. Значительная часть дневника посвящена различным сторонам жизни и деятельности «правящих сфер». Это, пожалуй, центральная тема, занимавшая Александру Викторовну. В ней можно выделить несколько сюжетных линий: перемещения и назначения должностных лиц, черты их характера, методы управления; ближайшее царское окружение и, наконец, сам монарх и все, что связано с его государственной деятельностью и интимной жизнью. Эти темы тесно переплетены, что отражало истинное положение дел в российских «коридорах власти».

Часто появление нового влиятельного сановника, другие политические акции были лишь следствием прихотей не ограниченного законом и безотчетного в своих действиях царя. Это отличало и Александра II, и его сына Александра III, и последнего российского императора Николая II. Самодержцы так и не смогли понять, что России требовались глубокие социально-экономические реформы, без осуществления которых превращение страны в мощное, динамичное и органически развивающееся государство было невозможно. Для движения вперед требовались не паллиативные меры, а кардинальные преобразования. Однако старая власть, в силу своей исторической природы, была не способна их осуществить. Влияние привычек, традиций, амбиции и привилегий было столь велико, что часто сводило на нет даже те куцые преобразования, которые верховная власть пыталась претворить в жизнь. Люди прошлого не могли строить будущее. Отзвуки драматических коллизий «добрых» намерений с реальной действительностью нашли свое отражение на страницах дневника. С пристальным вниманием в салоне Богдановичей ловили все известия о перемещениях на высших ступенях чиновной лестницы, пытались увидеть в таких изменениях повороты государственного курса, предугадать будущее страны. Трудно назвать сколько-нибудь заметную фигуру на «сановном Олимпе», которая оставалась бы вне поля зрения Александры Викторовны. Оценивались они в категориях «хороший-плохой», что часто соответствовало понятиям «наш — не наш». Так как автор вела свои заметки более тридцати лет, то характеристики отдельных лиц менялись. Те, которым когда-то выставлялись лишь «плохие баллы», со временем начинали вызывать симпатии и — наоборот. Увидев первый раз С. Ю. Витте за столом в своей гостиной после его назначения директором Департамента железнодорожных дел, Александра Викторовна записала, что он «скорее похож на купца, чем на чиновника» (15 сентября 1889 г.). Однако впоследствии не могла не признать, «что он умен и хитер» (11 мая 1905 г.).