Три письма - [5]
Письмо написано спустя несколько дней после того, как Пруст вместе с Нордлингер побывали на выставке "Французская живопись 1350–1589 годов", которая открылась 12 апреля 1904 года в Лувре, в павильоне Марсан. Картины Фуке и Жана Клуэ пользовались на этой выставке особым успехом. А с 13 апреля до конца мая 1904 года в Люксембургском музее проходила выставка французских художников конца XIX века, включавшая упомянутых Прустом Мане и Фантен-Латура.
3. Мэри Нордлингер [Версаль, 7 декабря, 1906, пятница, вечер]
Милая, милая, милая, милая Мэри!
Прежде всего, говорил ли вам Рейнальдо, что я послал письмо, а потом «Сезам» в странное место по странному адресу, где, как я ему и сказал, "Детройт — название города, не правда ли? Авеню — название провинции? Озеро Онтарио — название страны?" Но ответа я так и не получил и понимаю, что ничего не дошло, поскольку вы спрашиваете: "А что 'Сезам'?" Прилагаю его к этому ответу.
Милый друг, как вы близки моему сердцу и как мало повредил этой близости ваш отъезд! Я всегда вспоминаю о вас с теплотой и неизменной тоской по прошлому. В моей разграбленной жизни, в моем разбитом сердце по-прежнему есть место для нежности к вам.
Милый друг, разрешите сказать в двух словах банальную вещь. Вы потому до сих пор не получили никакого гонорара за «Сезам», что журнал, в котором он был сперва опубликован, прогорает и до сих пор никому не заплатил. А "Меркюр де Франс", издательство, в котором вышла книга, заплатит, когда разойдется достаточно экземпляров. Если вы пожелаете, чтобы я вам выслал деньги авансом, я сразу же это сделаю без малейших затруднений: вы знаете, что, увы, мне больше не перед кем отчитываться в моих тратах. Вы, как я понимаю, в Манчестере. Я вот уже четыре месяца в Версале. Хотя можно ли сказать, что я в Версале? Приехав сюда, я слег и уже не вставал, ни разу не съездил ни в Шато, ни в Трианон — никуда, и просыпаюсь только поздней ночью, так что понятия не имею, в Версале я или еще где. Я уже собирался вернуться в Париж, однако у меня вышли неприятности с жильем, началось судебное дело, и с октября я снял другую квартиру, но пока не могу в нее въехать. И тем не менее если вы мне напишете в отель «Резервуар», где я сейчас, или на улицу Курсель, 45, где я впал в безысходное отчаяние, видя, что оставаться там невозможно из-за непомерно высокой арендной платы, то любезная консьержка перешлет мне письмо от Мэри сюда или на бульвар Осман, 102, где находится квартира, которую я снял, но в которой до сих пор жить нельзя, — и я получу вашу весточку. Если я буду слишком утомлен и не отвечу, надеюсь, вы меня простите. Но постараюсь ответить. Работаете ли вы? Я — нет. Я навсегда закрыл эру переводов, которые поощряла мама. А на переводы из самого себя больше не отваживаюсь. Видели ли вы в Америке что-нибудь красивое? С какой стати вам вздумалось возвращать мне учебничек? Если бы я выходил из дому в дневное время, я бы хотел посмотреть это египетское и ассирийское искусство, оно мне кажется и впрямь прекрасным. Продает ли г-н Бинг египетские, ассирийские и готические штучки? Как поживают ваши родные? Как поживает тетушка? Поклонитесь ей от меня, она осталась у меня в памяти как один из любопытнейших "камней Венеции". Ничто не могло смягчить, ничто не могло поколебать ее несгибаемых принципов. Но до чего она мне нравилась, и как она, судя по всему, вас любит! Она для меня олицетворяет "Утра в Венеции", и пускай я никогда их не видел, зато ваша тетушка для меня — воплощение "ранней пташки", женщины, которая не знает, что такое залеживаться в постели по утрам. Я по-прежнему много и постоянно о вас думаю, милый друг, и никогда не перестану. Целую ваши руки с чувством бесконечной дружбы.
Марсель Пруст.
Письмо написано на почтовой бумаге с широкой траурной каймой: незадолго до этого Пруст потерял мать, несколько раньше умер отец. Несмотря на трения, а подчас и серьезные конфликты, о которых говорилось выше, Пруст относился к родителям, особенно к матери, с искренней любовью, и эта потеря была для него ударом, от которого он не сразу оправился. Со смертью матери связана и необходимость переезда, и свобода обращения с деньгами, о чем идет речь дальше.
В том же году завершилась совместная работа над вторым, и последним, переводом, Мэри уехала из Франции, но многое еще нужно обсудить. По просьбе Нордлингер Пруст посылает ее знакомым в Канаду экземпляр книги "Сезам и Лилии", вышедшей в 1906 году в издательстве "Меркюр де Франс". Кроме того, не до конца улажены денежные счеты между соавторами (по уговору Пруст сам оплачивал труд Нордлингер из гонораров, полученных от издателей). Речь идет о предварительной публикации нескольких отрывков из "Сокровищ королей" (первой части "Сезама и Лилий") — в марте, апреле и мае 1905 года они появились в журнале "Лез ар де ла ви". (В майском номере Пруст выразил благодарность Мэри Нордлингер за помощь в переводе.) Главным редактором журнала был писатель и художественный критик Габриель Мурей, поборник новой живописи, ценитель прерафаэлитов и, между прочим, сам переводчик (в его переводе вышел сборник стихов Суинберна); там печатались такие культовые фигуры новой поэзии, как Эмиль Верхарн, Робер де Монтескью.
Роман «Содом и Гоморра» – четвертая книга семитомного цикла Марселя Пруста «В поисках утраченного времени».В ней получают развитие намеченные в предыдущих томах сюжетные линии, в особенности начатая в предыдущей книге «У Германтов» мучительная и противоречивая история любви Марселя к Альбертине, а для восприятия и понимания двух последующих томов эпопеи «Содому и Гоморре» принадлежит во многом ключевое место.Вместе с тем роман читается как самостоятельное произведение.
«В сторону Свана» — первая часть эпопеи «В поисках утраченного времени» классика французской литературы Марселя Пруста (1871–1922). Прекрасный перевод, выполненный А. А. Франковским еще в двадцатые годы, доносит до читателя свежесть и обаяние этой удивительной прозы. Перевод осуществлялся по изданию: Marcel Proust. A la recherche du temps perdu. Tomes I–V. Paris. Editions de la Nouvelle Revue Francaise, 1921–1925. В настоящем издании перевод сверен с текстом нового французского издания: Marcel Proust. A la recherche du temps perdu.
«Под сенью девушек в цвету» — второй роман цикла «В поисках утраченного времени», принесшего писателю славу. Обращает на себя внимание свойственная Прусту глубина психологического анализа, острота глаза, беспощадность оценок, когда речь идет о представителях «света» буржуазии. С необычной выразительностью сделаны писателем пейзажные зарисовки.
Шестой роман семитомной эпопеи М. Пруста (1871 – 1922) «В поисках утраченного времени».
Роман «У Германтов» продолжает семитомную эпопею французского писателя Марселя Пруста «В поисках утраченного времени», в которой автор воссоздает ушедшее время, изображая внутреннюю жизнь человека как «поток сознания».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.