Три мушкетера. Том первый - [2]

 Итакъ, я предлагаю въ настоящее время моимъ читателямъ первую часть этой драгоцѣнной рукописи, возстановляя ея прежнее заглавіе и обѣщая, если только -- въ чемъ, впрочемъ, я не сомнѣваюсь,-- эта часть будетъ имѣть тотъ успѣхъ, который она вполнѣ заслуживаетъ, немедленно издать и вторую.

 А пока, такъ какъ воспріемникъ -- второй отецъ, я прошу читателя считать за виновника своего удовольствія или скуки -- меня, а не графа де-ла-Феръ.

 Объяснившись, перехожу къ нашей исторіи.

 

ТРИ МУШКЕТЕРА.

I. Три подарка отца д'Артаньяна.

 Въ первый понедѣльникъ апрѣля 1625 года предмѣстье города Менга, гдѣ родился авторъ "Романа Розы", было въ такомъ сильномъ волненіи, какъ будто вновь появились гугеноты и собирались устроить вторую ла-Рошель {Главный городъ департамента Нижней Шаранты. Этотъ городъ былъ главнымъ убѣжищемъ гугенотовъ въ теченіе болѣе 76 лѣтъ (1567--1628 гг.), пока, послѣ упорной осады, не былъ взятъ кардиналомъ Ришелье.}. Многіе граждане, завидѣвъ бѣгущихъ по направленію къ Большой улицѣ женщинъ, слыша крики дѣтей на порогѣ домовъ, торопливо надѣвали свои доспѣхи и, захвативъ съ собой, чтобы придать себѣ болѣе внушительный видъ, мушкетъ или бердышъ, направлялись къ трактиру Франкъ-Менье, передъ которымъ собралась и шумѣла возраставшая съ минуты на минуту толпа любопытныхъ. Въ тѣ времена случаи всеобщей паники были довольно часты, и рѣдко проходилъ день безъ того, чтобы тотъ или другой городъ не вписалъ въ свою лѣтопись какого-нибудь приключенія въ этомъ родѣ: вельможи воевали другъ съ другомъ; король воевалъ съ кардиналомъ; испанцы воевали пропить короля. Помимо такихъ непрерывныхъ войнъ, извѣстныхъ или неизвѣстныхъ, тайныхъ или явныхъ, всюду гнѣздились массы воровъ, нищихъ, гугенотовъ, бродягь и всякой челяди, которые воевали съ цѣлымъ свѣтомъ. Граждане вооружались всегда пропить воровъ, бродягь и челяди, часто противъ вельможъ и гугенотовъ, иногда противъ короля, но никогда не поднимали оружія противъ кардинала и испанцевъ.

 Итакъ, въ силу привычки, въ вышеупомянутый понедѣльникъ апрѣля мѣсяца 1625 года граждане Менга, замѣтивъ уличное движеніе, но не видя ни желтаго, ни краснаго значка, ни ливреи герцога Ришелье, спѣшили къ гостиницѣ Франкъ-Менье.

 Тамъ каждый могъ лично видѣть и узнать причину смятенья.

 Молодой человѣкъ... но лучше всего нарисуемъ его портретъ однимъ почеркомъ пера. Вообразите себѣ восемнадцатилѣтняго донъ-Кихота -- донъ-Кихота безъ нагрудника, кольчуги и кирасы, одѣтаго въ шерстяной камзолъ, голубой цвѣтъ котораго превратился въ какой-то неопредѣленный, напоминающій цвѣтъ винныхъ дрожжей и небесной лазури. Смуглое продолговатое лицо, красныя выдающіяся скулы -- признакъ лукавства, хитрости; сильно развитая челюсть, отличительный признакъ, по которому узнаютъ гасконца, хотя бы онъ былъ безъ характернаго берета, а на нашемъ молодомъ человѣкѣ былъ и беретъ, украшенный чѣмъ-то вродѣ перьевъ; открытое, умное выраженіе глазъ; съ легкой горбинкой, но тонко очерченный носъ; слишкомъ большой ростъ, чтобы его принять за юношу, и недостаточно большой для вполнѣ сложившагося человѣка. Неопытный наблюдатель легко могъ принять его за странствующаго сына фермера, если бы только онъ не обратилъ вниманія на длинную шпагу, висѣвшую на кожаной перевязи, которая била по ногамъ чужестранца, когда онъ слѣзалъ съ лошади, и по бедрамъ лошадь, когда онъ ѣхалъ на ней.

 Надо прибавить, что и лошадь, на которой сидѣлъ нашъ молодой человѣкъ, въ свою очередь, была такъ оригинальна, что невольно обращала на себя вниманіе: это была маленькая беарнская лошадка, лѣтъ двѣнадцати или четырнадцати, желтоватаго цвѣта, безъ волосъ на хвостѣ, со ссадинами на ногахъ, съ опущенной внизъ головою, что дѣлало вполнѣ безполезнымъ употребленіе уздечки, но не мѣшало ей, однако, пробѣгать по восьми лье въ день. Къ несчастью, прекрасныя качества этой лошадки были менѣе замѣтны, чѣмъ ея странная масть и некрасивый ходъ, а потому появленіе ея въ Менгѣ въ времена, когда всѣ болѣе или менѣе понимали толкъ лошадяхъ, произвело настолько сильное и неблагопріятное впечатлѣніе, что оно отразилось отчасти и на всадникѣ, хотя не прошло еще и четверти часа, какъ онъ въѣхалъ въ городъ черезъ ворота Божанси. Произведенное впечатлѣніе было тѣмъ болѣе непріятно д`Артаньяну (такъ звали донъ-Кихота, владѣльца новой Россинанты), что онъ, самъ превосходный наѣздникъ, лично сознавалъ, что долженъ былъ казаться смѣшнымъ на такомъ конѣ -- недаромъ онъ глубоко вздохнулъ, принимая этотъ подарокъ отъ отца. Онъ, впрочемъ, хорошо понималъ, что некрасивое животное, во всякомъ случаѣ, стоитъ не менѣе двадцати ливровъ, тогда какъ слова, сопровождавшія подарокъ, не имѣли ровно никакой цѣны.

 -- Мой сынъ, сказалъ гасконскій дворянинъ, съ тѣмъ особеннымъ, отличающимъ каждаго беарнца акцентомъ, отъ котораго Генрихъ IV во всю свою жизнь не могъ избавиться,-- сынъ мой, лошадь эта родилась въ домѣ отца вашего и съ самаго своего рожденья не покидала его, что заставить васъ, конечно, любить ее еще болѣе: недавно ей исполнилось ровно тринадцать лѣтъ. Никогда не продавайте ее и дайте ей возможность спокойно и съ честью умереть отъ старости, а если вамъ придется участвовать въ войнѣ, заботьтесь о ней и берегите ее, какъ своего вѣрнаго, стараго слугу. При дворѣ, продолжалъ д'Артаньянъ-отецъ,-- если только вы будете имѣть честь быть принятымъ тамъ, на что, впрочемъ, происходя отъ старой дворянской фамиліи, вы имѣете полное право, держите себя достойно дворянина и оберегайте, ради себя лично и вашихъ близкихъ, то имя, которое въ продолженіе пятисотъ лѣтъ съ такой честью носили ваши предки; подъ именемъ близкихъ я подразумѣваю вашихъ родныхъ и друзей. Никогда никому не спускайте обиды и не уступайте, кромѣ короля и кардинала. Въ нашъ вѣкъ,-- запомните это хорошенько,-- дворянинъ можетъ проложить себѣ дорогу исключительно благодаря своей смѣлости и мужеству. Кто колеблется и труситъ хоть одну секунду, упускаетъ то счастье, которое судьба, можетъ быть, посылала ему именно въ эту минуту. Вы молоды и должны быть доблестны по двумъ причинамъ: вы гасконецъ и мой сынъ. Не бойтесь столкновеній, а напротивъ -- ищите случаевъ выказать свою храбрость. Я научилъ васъ владѣть шпагою; вы твердо стоите на ногахъ и рука у васъ вѣрная; деритесь на дуэли при всякомъ удобномъ случаѣ -- дѣлайте это еще и потому, что дуэли запрещены, и, бросая перчатку, вы вдвойнѣ выказываете свою храбрость. Я могу дать вамъ, сынъ мой, только пятнадцать экю, лошадь и тѣ совѣты, которые вы выслушали. Ваша мать прибавитъ къ этому еще рецептъ одного бальзама, полученнаго ею отъ какой-то цыганки и обладающаго свойствомъ исцѣлять всѣ раны, кромѣ сердечныхъ. Извлекайте себѣ пользу рѣшительно изъ всего и живите счастливо и долго. Мнѣ остается прибавить вамъ еще только одно слово; мнѣ хочется указать вамъ на одинъ примѣръ,-- я говорю не про себя: я никогда не былъ при дворѣ и только въ качествѣ волонтера принималъ участіе въ войнѣ за нашу религію,-- я говорю о де-Тревилѣ; онъ былъ когда-то моимъ сосѣдомъ и, будучи еще ребенкомъ, удостоился чести играть съ королемъ Людовикомъ XIII, Господь да сохранить его на многія лѣта! Иногда ихъ игры переходили въ рукопашную, при чемъ побѣда далеко не всегда оставалась на сторонѣ короля, и удары, которые пришлось ему получать отъ своего маленькаго товарища игръ, внушили къ нему уваженіе и скрѣпили дружбу короля съ де-Тревилемъ. Позже де-Тревилю приходилось драться много разъ; во время первой поѣздки въ Парижъ онъ дрался пять разъ; со времени смерти покойнаго короля и до совершеннолѣтія молодого, не считая войнъ и осадъ -- семь разъ и со дня совершеннолѣтія до настоящей минуты, можетъ быть, еще сто разъ. Вопреки всѣмъ указамъ, предписаніямъ и арестамъ, никто иной, какъ онъ, сдѣланъ капитаномъ мушкетеровъ, т. е. главой роты королевскихъ тѣлохранителей, которому король придаетъ такое важное значеніе и который внушаетъ страхъ самому кардиналу,-- человѣку, какъ извѣстно всему свѣту, далеко не трусливаго характера. Помимо всего, де-Тревиль получаетъ десять тысячъ экю въ годъ,-- очевидно, это настоящій вельможа. Онъ началъ свою жизнь точно такъ-же, какъ и вы, не имѣя ровно ничего; передайте ему это письмо и старайтесь подражать ему, чтобы достигнуть того-же.