Три минуты до судного дня - [4]

КР работает по принципу необходимого знания. Эл мог изложить мне суть дела, но протокол гласил: если он не поделится со мной информацией, я должен оставаться в неведении, пока он не начнет допрос подозреваемого. Понимаю, это кажется нелогичным, но порой лучше всего наблюдать и выяснять все по ходу дела.

Найти адрес, который мне дали, оказалось не так-то легко. Я знал эту местность — огромный анклав небольших трейлеров к северо-западу от аэропорта Тампы, где некогда росли прекрасные апельсины. С месяц назад я летал там на самолете и следил за мелким наркоторговцем. Впрочем, я не сомневался, что мы найдем нужное место, поэтому стал думать о безопасности.

Где мы находимся? Где ближайшая больница? Кто здесь живет? Молодые люди или старые? Матери с колясками или безработные мужики, обивающие тротуары? Может, по улицам здесь бродят подростки?

Одновременно я присматривал место для парковки. Мне хотелось, чтобы водительское место оказалось дальше от дома и при возможности я мог укрыться за капотом и воспользоваться преимуществами дальней дистанции. Мы были уже близко, но я сделал еще несколько кругов, чтобы составить представление о местности, на случай если придется быстро уносить ноги или звать подкрепление.

И главная цель всего этого — сам допрос. О чем мы собирались говорить? Как нам заставить этого Рамси расслабиться? Люди рассказывают гораздо больше, когда находятся в зоне комфорта, чем когда держишь их на мушке.

Еще один момент: на мне лежала ответственность не только за нашу безопасность. Я принимал участие в допросе, поскольку Рамси, как гражданское лицо, не подлежал юрисдикции INSCOM. Я предоставил действовать и решать Элу, ведь он знал гораздо больше меня. Но если бы что-то пошло не так, отвечать пришлось бы мне.

Мы молча проехали мимо ухоженного односекционного трейлера с темно-зеленым резным крыльцом.

— Мы на месте, — несколько озадаченно сказал Эл, когда я миновал его и еще раз объехал квартал.

— Я понял, — ответил я. — Хочу удостовериться, что знаю местность.

Теперь Эл тоже смотрел по сторонам, и я был благодарен ему за это. Работа в контрразведке предполагает немало путешествий по темным переулкам. Мы в ФБР говорим, что рутинных моментов не бывает. Стоит ослабить бдительность — и тебе конец.

Однажды я помогал с арестом офису шерифа Юмы, Аризона. Подозреваемый схватил винтовку и открыл огонь с крыльца. Одна пуля задела голову помощника шерифа, который стоял рядом со мной. Год спустя в той же Юме я по телефону договаривался поиграть в баскетбол с ребятами из отделения в Эль-Сентро, Калифорния. В это время они ждали подозреваемого на допрос. Он появился и открыл огонь, пока я был на линии. Когда я добрался до их офиса, один из агентов был еще жив и корчился в луже крови. Он умер несколько минут спустя. Стрелок лежал рядом на полу — он наложил на себя руки. Такое не стирается из памяти, как и запах мертвого тела — это просто невозможно забыть.

На этот раз скандала, к счастью, не случилось. Когда мы постучали в дверь, оказалось, что в трейлере никого нет. Мы долго ездили по району, и все местные уже знали, что по их душу приехали какие-то незнакомцы. Один человек вышел к нам и спросил, чем он может помочь. Мы сказали, что ищем Рода Рамси.

— Это дом его матери, — ответил он. — Дом Рода немного дальше.

Мы с Элом так походили на полицейских, что наш собеседник даже не спросил, зачем мы приехали. Он любезно сообщил нам адрес и мотнул головой в ту сторону, куда нам следовало направиться.

Оказалось, что до нужного дома всего каких-то две минуты езды — он стоял среди небольших типовых зданий, построенных в начале шестидесятых. Прошло уже двадцать пять лет, и было очевидно, что эти дома знавали и лучшие дни. Когда я припарковался и заблокировал дверцу, в окне мелькнула какая-то тень. Если меня не подвело зрение, это был силуэт полностью обнаженного мужчины.

— Он что, голый? — спросил я, но Эл уже стоял перед дверью, ровно там, где никто стоять не хочет. В Бюро мы называем двери «воронками смерти». Напротив них ты так уязвим, что попасть в тебя сможет даже хлипкий очкарик с астигматизмом.

Сквозь открытые окна мы слышали в доме движение — открывались и закрывались шкафчики, шаркали чьи-то шаги, — но никто не открывал. Ожидание выводило меня из себя.

— Интересно, что там происходит, — сказал Эл.

К тому моменту мне уже было настолько интересно, что там происходит, что я откинул правую полу пиджака, чтобы достать «зиг-зауэр» P-226. Девяносто процентов перестрелок происходит на дистанции менее семи ярдов — многие гостиные и то шире. Чем раньше ты сумеешь выхватить пистолет, тем быстрее все закончится, поэтому я завел руку за бедро.

Эл тоже занервничал, но тут зашуршала цепочка и дверь отворилась. На пороге возник неуклюжий Род Рамси: два метра ростом, около 90 кг весом. Он был полностью одет — в джинсы и клетчатую рубашку без рукавов.

— Чем могу помочь? — спросил Род с легким бостонским акцентом.

Вместо ответа мы показали свои удостоверения — INSCOM и ФБР. Если он и встревожился, ему прекрасно удалось это скрыть. Род внимательно изучил оба удостоверения, но на моем его взгляд задержался чуть дольше. Я счел это поводом разбить лед.