Три миллиона лет до нашей эры - [2]

Было время, когда мои предки ничего не умели. Они еще но были людьми и больше напоминали обезьян. Где-то у самого начала моей родословной «у той породы обезьян, которая далеко превосходила все остальные смышленостью...» (Ф. Энгельс), родилось существо, соединившее мир животных с миром людей. Цель этой книги — узнать, как появилось это существо, то есть выяснить, как я стал тем, что я есть.

Почему я стал ходить не на четырех конечностях, как мои сородичи — обезьяны, а на двух? Почему никто из живых существ не может делать руками разные предметы, а я могу?

Почему я (единственный в живом мире) могу разговаривать? Ни одно существо, кроме меня, не может жить за счет того, что не создала в готовом виде природа. Почему так случилось? Как сформировалось такое существо, как я, способное мыслить, говорить, пользоваться преимуществом цветного объемного зрения?

Чтобы ответить на эти вопросы, нужно проследить путь моих предков через миллионы лет, провести большое исследование. И оно проводилось. Началось оно еще в прошлом веке, и лишь только сейчас собраны материалы для его завершения.

Я — археолог. И в этой книге хочу рассказать о том, как ведутся научные поиски.

Рассказывать можно долго. Прежде всего нужно найти место, где могли происходить события в древности. Конечно, это могло быть только там, где были люди. Поэтому первая задача — найти места, где тысячи, или даже сотни тысяч, или миллионы лет назад жили люди. Как это делается? Приведу примеры.

0.2. В тайных пещерах

Почему тайных? Потому, что в них древние люди совершали разные тайные священные обряды, например посвящали во взрослые и т. п. Об этих святилищах могли знать только вожди, старейшины и особенно уважаемые воины. Для остальных членов племени они были тайной... Найти эти святилища было нелегко.

Полвека вел поиски под землей известный французский спелеолог Н. Кастере. Об одном из своих путешествий он рассказывал так:

«Раздевшись и спрятав одежду в кустах, я проскользнул во входное отверстие... Метров через сорок коридор свернул под прямым углом вправо, и свод, внезапно снизившись, заставил меня согнуться почти пополам. Пройдя еще метров двадцать в таком неудобном положении, по грудь в воде, я вынужден был остановиться: каменный свод передо мной уходил под воду...

Стоя по плечи в ледяной воде и приготовившись нырнуть под затопленный свод, я, конечно, отдавал себе ясный отчет в той смертельной опасности, которой подвергался, отважившись в одиночку на столь рискованный эксперимент.

Несколько мрачных гипотез рисовались моему воображению: каменистый коридор, заполненный по самые своды водой, мог тянуться так долго, что у меня не хватило бы дыхания на обратный путь; я мог удариться о каменную стену или попасть в углубление, не имеющее выхода; мог вынырнуть в воздушном кармане с отравленным воздухом; мог сорваться вместе с потоком в пропасть, запутаться в куче гниющего хвороста, принесенного подземными водами с поверхности, или завязнуть в жидкой глине...»

Ученый все же решился нырнуть под скалу.

«Стараясь держать голову так, чтобы ноздри все время находились над водой, я медленно двинулся вперед. Пройдя метров сто, я достиг глинистой отмели у входа в обширный подземный зал, где я смог немного прийти в себя от пережитых волнений, но — увы! — не от холода, сковавшего мое тело за время пребывания в ледяной воде. Я никогда не испытывал еще до такой степени, как здесь, чувство одиночества, стеснения и страха, которое внушают эти подземные лабиринты, где самый незначительный случай — например, потеря спичек или неправильно выбранное направление — может обернуться смертельной опасностью...»

Однако испытания не кончились. Обогнув огромную каменную колонну, он снова очутился перед новым сифоном, довольно зловещего вида. Вода у его входа была глубока, и каменный свод, из-под которого она вытекала, щетинился острыми черными сталактитами.

«С тяжелым сердцем нырнул я в этот сифон, показавшийся мне значительно более длинным, чем первый. Двойная водная преграда сомкнулась позади меня в подземной глубине, препятствуя отныне моему возвращению на поверхность земли, и чувство одиночества и отрешенности овладело мной с новой силой...»

Ученому пришлось долго ползти по воде в узкой каменной галерее, где с низкого потолка непрерывно струилась и капала вода, гасившая ежеминутно свечу. С большим трудом, то и дело ударяясь руками и плечами о шероховатые выступы каменных стен, он миновал эту нескончаемую галерею.

Однако всю пещеру в первый раз пройти не удалось. За восемь часов путешествия под землей он прошел всего три километра. Пришлось возвращаться.

На следующий год Н. Кастере, уже с помощником, снова нырнул в подземный поток. Пройдя все преграды и бесчисленные завалы, исследователи, наконец, очутились в новом подземном зале, «гораздо более грандиозном, чем первый. Я сделал два шага в сторону — и вдруг остановился, потрясенный до глубины души внезапно возникшей из темноты статуей медведя, которую до той минуты не замечал из-за недостаточного освещения. Свет свечи в подземных лабиринтах не сильнее блеска светлячка во мраке июльской ночи.