Три мгновения - [19]

- Я не ненавижу Малфоя! - и тут же попытался сгладить слишком сильный всплеск эмоций:

- Я… Он не настолько мерзавец, чтоб его ненавидеть.

Но минутное смущение не укрылось от мага. Впившись внимательным взглядом в лицо Гарри, он прошипел:

- Да тебе небезразличен наш юный друг! Ничего себе, какой невероятный поворот событий!

Гарри молчал, не решаясь ответить - голос мог выдать его. Наконец он нашел в себе силы и твердо сказал:

- Что бы ты ни предложил мне, я НИКОГДА не буду помогать тебе.

Глаза Волдеморта недобро сверкнули.

- Поверь, я умею убеждать. А ты сам только что дал мне прекрасную возможность. Мне вот только интересно, насколько далеко зашла твоя симпатия к Малфою, и на что ты ради него способен. Легилименс! - выкрикнул Волдеморт, направляя на Гарри волшебную палочку.

«Протего!» - мысленно произнес мальчик, но разве мог он, измученный ужасной головной болью от одного только присутствия Темного Лорда, противостоять магу, не имея даже в руках волшебной палочки? И вот картинками перед глазами замелькали воспоминания - Хогсмид, странный взгляд Драко, дорога в больничное крыло, палата слизеринца, его нежные губы, собственный горячий шепот: «Маленький мой… милый… солнышко…»; сквозь все это в сознание проникал насмешливый голос Волдеморта:

- Какие нежности! Не ожидал! А Малфой! Какой благородный поступок! Я думал, он недалекий мальчишка, только и способный, что подражать своему отцу, да исподтишка делать гнусности.

Гарри глубоко вздохнул, когда волшебник опустил палочку, а Волдеморт, между тем, продолжал:

- Однако, твоему обаянию поддаются все, даже такие люди, как Малфой. Когда я был молод, передо мной тоже преклонялись, мной восхищались, за мной пошли самые могущественные маги… Гарри, посмотри, мы же похожи! Разве у тебя никогда не возникает желания доказать всем этим ничтожествам свое неоспоримое превосходство? Я предлагаю тебе власть, силу, - слова лились и словно застывали в воздухе, переливаясь великолепной огранкой, а Темный Лорд вдруг перешел на шепот:

- Ведь есть то, чего ты желаешь больше всего на свете? Я могу дать тебе это.

«Есть», - подумал Гарри. Раньше это была неосуществимая мечта вернуть родителей, а теперь…

А голос нашептывал:

- Я могу отдать тебе Малфоя, сделать его твоим рабом… Он будет принадлежать только тебе, хочешь?..

«Хочу!» - закричала страсть, свернувшаяся змеей в клубок вокруг сердца. Но даже сквозь ее крик был слышен другой голос, который так походил на голос матери: «Чего ты жаждешь больше всего, Гарри?». Мальчик задумался лишь на мгновение, но ему не было смысла лгать самому себе: «Чтобы Драко был счастлив». - «А разве может быть счастлив раб? Пленник вечно ищет волю: даже тогда, когда она уже не важна, когда зависимость становится желанной. Но человеку свойственно стремиться к тому, чего у него нет. И даже полюбив своего господина, раб продолжает желать свободы. Его душа рвется навстречу ветру, и собственная любовь кажется ловушкой, клеткой, из которой не выбраться... И, не сумев принять это противоречие, человек ломается и погибает: медленно, с каждой новой секундой, умирает частичка его свободной души. Поэтому счастливыми могут быть только двое равных!».

«Да и кого из своих близких я сделал счастливыми? Рядом со мной только боль и смерть. Мама с папой, Сириус, теперь чуть не погиб Дамблдор - я не хочу такой судьбы для Драко», - и Гарри, отметая прочь соблазнительные видения, где Малфой принадлежит только ему, сказал:

- Нет. Я не хочу.

Волдеморт расхохотался.

- Я предвидел это. Такой волшебник, как я, обязан наперед просчитывать ходы. Что ж, мой юный враг, ты не оставил мне выбора, - и он взмахнул палочкой, призывая своих слуг.

- Мой Господин… - Беллатриса Лестрейндж остановилась на почтительном расстоянии, преданными и совершенно сумасшедшими глазами глядя на своего повелителя. Тот кивнул и произнес, медленно растягивая слова:

- Иди и приведи ко мне Драко Малфоя.

Черные глаза колдуньи сверкнули и она, прошептав: «О… сладкий мальчик…», аппарировала.

Маг повернулся к Гарри.

- Можешь не сомневаться в ее способностях. Для меня Белла взорвет весь мир, но выполнит поручение.

И, словно читая мысли мальчика, Волдеморт продолжал:

- В идеальной защите Дамблдора тоже есть слабые места и, уж поверь мне, она их найдет. А Люциус Малфой ничего не узнает, и не придет за своим сыном. У тебя есть время подумать, пока здесь еще нет младшего Малфоя, а потом я буду действовать другими методами.

* * *

О Мерлин… Почему он вздрагивает каждый раз, как открывается дверь?

Почему так ждет хоть кого-то из гриффиндорцев?

Почему всматривается в лицо Грейнджер, которая стала часто приходить его навещать (и, кстати, оказалась интересным собеседником, если ей не язвить)?

Почему не решается спросить у нее, почему…

…ПОЧЕМУ не приходит чертов Поттер?!

* * *

С каждым днем он хотел увидеть Гарри все больше. Настолько, что нетерпеливо вскакивал всякий раз, как мадам Помфри заходила в палату. Драко мерещился за ее спиной знакомый силуэт, но, когда это снова оказывался кто-то - кто угодно, только не Гарри - Малфой, сцепив зубы, сжимал волю в кулак, чтобы не заорать: «Ну, где же ты?!»