Три маленькие проблемы - [6]

- Так ты, Терей, считаешь, что первую встреченную эльфийку я буду полтора часа держать за руку, чтобы незаметно добраться до бюста?

Гном не понял иронии, потому как продолжил:

- Вот видишь, ты все понял.

Наверное, гном был доволен. У Стана было два выхода: либо волос за волосом повыдергивать ему бороду, читая при этом человеческий учебник по правилам хорошего тона, либо полностью его игнорировать. Он выбрал третье:

- Скажи-ка, Терей, - мягко начал он. Спокойствие прежде всего. Сокровище мое, видел ли ты когда-нибудь человека, кроме меня, конечно?

Гном сморщил лоб и помотал головой.

- Следовательно, ты не видел как люди относятся друг к другу?

Опять отрицание.

- Так я тебе объясню.

Объяснение затянулось на пол часа.

Но Стан не цитировал правил хорошего тона. Более того, его поведение о хорошем тоне отнюдь не свидетельствовало. Правда, он объяснил Терею все сделанные ошибки, но время от времени вплетал в разговор сложнейшие узоры из ругательств. Он с трудом сдержался от выстукивания ударений на голове гнома и вместо этого молотил кулаком по столу. Терей пробовал остановить его, но голосовой аппарат коротышки не выдерживал конкуренции с человеческим. Голос Стана сравним был с топотом копыт полка венских гусар.

- И запомни, твои поучения выводят меня из себя, мохнорылый! Вопреки твоим убеждениям, огрызок мелкопузый, я не спустился с дерева два дня назад! И не приму подобных аллюзий в дальнейшем, аппендикс ты недоразвитый!

Еще в детстве Стан отучился пользоваться неприличными словами. Иногда это сильно мешало. Идеи иссякали. По причине отсутствия подходящих ругательств, он решил прервать проповедь.

Побледневший гном кивал головой:

- Ладно, больше не буду, - голос его слегка дрожал. Вмятины на столе подействовали на его воображение.

Как всегда, неизвестно откуда появился Унук.

- Стан, я уже говорил тебе, что надо отходить в укромное место, чтобы помочиться?

Стан сдался. Ругательства кончились.

* * *

Первая разгрузка - Фобос-Деймос. Редкие и тяжелый металлы. Остальные элементы колония Марс добывала из пояса астероидов. Естественно, чтобы "Вега" причалила к станции не могло быть и речи. Уж слишком много она весила. Весь груз забирали буксиры. Как пишут в учебниках - буксир подлетает, забирает металл и улетает. Правда, в люке уже должно быть соответствующее количество товара. А к люку его еще надо доставить. Вот тут и начинался цирк. Металлы с фабрики укладывались в трюмы в идеальном порядке. Выбором трюма, способом укладки металлов и всем остальным управлял компьютер. Как будто все можно было рассчитать и предсказать. В учебниках, конечно, показывалась идеальная укладка металлов в трюмах. Теоретически перемещение металлов к товарным люкам должно быть простым.

Ничего подобного. Решение о том из какого помещения сколько взять во время рейса было самым тяжелым. Его всегда принимал капитан с суперкарго. Они учитывали все маневры, которые могут оказаться необходимыми во время рейса. В трюмах лежало от ста до двухсот тысяч тонн металла. Каждое торможение и маневр могли сорвать переборки, прорвать обшивку, привести к неконтролируемым изгибам и вибрациям корпуса судна. Это и было самой частой причиной гибели дальних транспортов.

Капитан с суперкарго выключили гравитацию и принялись за работу. На нее загнали и весь экипаж. Стан сначала хотел воспользоваться освобождением, но почувствовал себя последним дураком. Он подошел к капитану и попросил работу.

- Выздоровел? - единственный вопрос. После утвердительного ответа, он получил толкатель и начал перебрасывать блоки, чушки, болванки, бруски и прочую ерунду согласно плану. На один предмет, отправляющийся к люку, приходилось десять, разносимых по трюмам.

Неизвестно откуда в помещении появился Мортигерм. Хотя отсек и был маленьким, тесно в нем не стало.

Старый гном зачарованно наблюдал за всем. Время от времени он тихонько бурчал что-то, и вдруг вмешался:

- Как вы можете? Столько добра... Вот так, без сердца, бездушно, безразлично.

Последние слова он произнес с омерзением. Стан не комментировал. Теперь молчание могло дать больше знаний о гномах, чем когда бы то ни было. И действительно, гном тихо продолжил:

- Мы не похотливы. Это любовь, зависимость, ослепление, восторг, желание - все одновременно.

- Ты видишь бесформенный кусок металла, а у меня сердце разрывается придать ему форму. Дать ему смысл и цель. А когда я создам его - это как любовь матери к ребенку. Расстаться с тем, к чему прикасались твои ладони, уничтожить - это попросту больно. Это единственный случай, когда можно увидеть плачущего гнома Он может плакать по обычному молотку. Всего-то кусочки дерева и железа. Поэтому нам пришлось уйти. Мы не можем жить с вами. Вам этого не понять.

Он остановился.

- Я говорю это не просто так. Никто кроме нас этого не понимает. Мы не можем делиться нашим богатством, даже торговать - это наше проклятие, это поссорило на с теми, кто может нам помочь. Надо объяснить им это. Возможно они поймут нас и простят. Все равно они потребуют платы, и на этот раз мы не откажемся, не сможем. Но они должны соблюдать умеренность. Потому что есть граница, выше которой лучше умереть, чем расстаться с творениями своих рук.