Три кварка - [17]

Копнув несколько раз вокруг центра котлована, он наткнулся на загадочный предмет. С ожесточением стал копать вокруг. Вырыв кольцевую ямку полуметровой глубины, начал сужать круг, пока наконец не образовалась вертикальная колонка. Потом попытался подкопать колонку снизу, это ему удалось.

Он опешил от удивления, когда обнаружил, что комок грунта, величиной с большое яблоко, неподвижно висит в воздухе, не касаясь дна ямки. Он попытался взять комок в руки. Это оказалось довольно легко. Но сдвинуть комок в какую-либо сторону, поднять его вверх или опустить вниз не было никакой возможности. Схватил лопатку и изо всех сил обрушил ее на комок. Грунт распался и осыпался вниз. Перед ним темно-кровавым огнем сверкал висящий над землей рубин. Валька достал нож и попытался провести бороздку на отполированной до зеркального блеска поверхности рубина.

Когда до загадочного, величиной с куриное яйцо предмета оставалось каких-нибудь полтора миллиметра, нож остановился, и Валька понял, что никакими силами не сможет приблизить его еще. Он вынул из кармана платок и обернул им рубин. Но когда он завязал концы узлом и потянул их к себе, платок затрещал. Пришлось развязать его.

Красное солнце наконец зашло совсем. Рубин потемнел. В котловане сгустился мрак. Валька зажег фонарь и с удивлением обнаружил, что рубин превратился в… электрическую лампочку. Он горел таким же ярким и ровным светом, что и фонарь. Точно в котловане было два источника света. Он выключил фонарь, и рубин погас. Вновь зажег свет, и опять в котловане появилась еще одна лампочка…

В котловане построили небольшую, но прекрасно оснащенную современным оборудованием лабораторию. Квантовый генератор связи уже отправил на Землю текст научного сообщения Валентина Лаврова, скромно озаглавленного «Некоторые оптические особенности тела с абсолютной отражательной способностью». Валька готовил еще одну статью — «К вопросу об ударе о реальное абсолютно твердое тело». Коханов и Гларская написали работу «Об исчезновении импульса на псевдоповерхности абсолютно неосциллирующего объема».

Но яйцо по-прежнему оставалось абсолютно загадочным. Оно противоречило всем физическим законам сохранения. Оно вообще, если верить теории, не имело права на существование. И вместе с тем оно существовало. Оно висело над лабораторным столом и сверкало разноцветным блеском в зависимости от освещения.

Научный руководитель лаборатории на Анизателле Грот собирался поставить новое исследование. Оно мыслилось ему приблизительно так: «Термодинамические особенности теплообмена с абсолютным излучателем». Хотя порой ему казалось, что будущую работу следовало бы озаглавить так: «К вопросу несохранения второго закона термодинамики. Сообщение первое. Энтропийный парадокс».

Охотничий азарт охватил весь небольшой и довольно дружный научный коллектив. Здесь меньше всего было тщеславия или других столь же низменных побудительных причин. Просто люди, в основном молодые, усвоившие в институте, что природа изучена уже в такой степени, что неожиданности вряд ли возможны, вдруг лицом к лицу столкнулись с такой неожиданностью. Сначала они растерялись. Кое у кого шевельнулась подсознательная мысль, что лучше бы этого яйца не было вовсе. Раз факт нельзя объяснить, не лучше ли сделать вид, что его вообще нет? Впрочем, если такая мысль и шевельнулась, то ее сейчас же прогнали куда-то в черную нору подсознания. Труднее было расправиться с привычной мыслью, что все главное и фундаментальное давным-давно открыто.

Откуда появилась такая мысль, сказать довольно трудно. В институтах меньше всего стремились к тому, чтобы воспитать самоуверенных и ни в чем не сомневающихся специалистов. Но насыщенные до предела учебные программы должны были в короткое время донести до студентов хотя бы самые общие истины.

История науки постепенно превратилась в хронологию фактов, а не в историю борьбы идей.

Вот и получилось, что люди покидали институтскую скамью с сознанием, что все самое главное и интересное открыто уже до них.

Правда, проработав год-два в научном коллективе, они постепенно начинали убеждаться, что дело обстоит совсем не так, как это им казалось, и в любой узкой специальности предостаточно белых пятен.

И вот теперь молодой коллектив Анизателлы увидел настоящий белый материк. Все положительные и фундаментальные истины, все абсолютные и непогрешимые законы, как жалкие стеклышки, разбились вдруг о берега этого материка. И молодые исследователи растерялись. Лихорадочно и торопливо они бросились изучать отдельные частности, исследовать внешние, лежащие на поверхности свойства. И ни у кого не было ни времени, ни достаточного опыта, чтобы попытаться осмыслить явление.

Волна экспериментаторства захлестнула робкие ростки гипотезы. Первым это понял Грот. Он отложил в сторону лабораторный журнал и вышел из кабинета. По длинному, облицованному кремовым пластиком коридору он прошел в лабораторию. Тяжелая дверь отворилась бесшумно, и никто не заметил, как он вошел.

Валька и Коханов осторожно подтаскивали к висящему яйцу большую машину для испытания на прочность. Яйцо оказалось как раз между пластинами.