Три кругосветных путешествия - [31]

18 июня. Воротился на корабль, все готово было к отплытию, привязали паруса, продернули бегучий такелаж и подняли один якорь.

24 июня. Корабль совсем готов к отплытию, покончены расчеты с поставщиками провизии и других корабельных потребностей, подняли гребные суда. Таким образом, совершив кругосветное плавание по кругу восточного направления, оставив Россию в 1813 году, октября 8 дня, мы остановились в Карлскроне, откуда под конвоем английских и шведских фрегатов прошли Зунд, держась берегов Швеции, потому что Дания, еще будучи в союзе с Францией, была враждебна с нами, шведами и англичанами; пройдя Зунд, отделились от конвоя и пришли в Портсмут, из Портсмута в Рио-Жанейро (Бразилия), из Рио-Жанейро в Австралию, в порт Джексон, из порта Джексона в Ситху, здесь по пути открыли острова Суворова… из Ситхи в Камчатское море и потом опять в Ситху; откуда в порт Св. Франциска и вдоль берегов провинции Квито в Лиму (Перу), отсюда кругом мыса Горн прибыли в 108 день в Портсмут; по отчислению выиграно у нас ровно сутки, так что у нас на корабле праздновалось воскресенье, а в Англии суббота. Откинув свое счисление, я записал по журналу новый порядок дня. Из Англии счисление дня пошло уже тем же порядком, каким начали при отходе из Англии. Матросы не понимали, что в кругосветных плаваниях всегда так случается, удивлялись, как это могло быть, что целые сутки мы опередили, и дни, кажется, все шли тем же порядком[37].

24 июня пополудни в 1 час при умеренном ветре снялись с якоря и вступили под паруса…

25 июня. В 6 часов пополуночи подошли к берегам Кале, в расстоянии 2 миль, бросили якорь. Здесь выгрузили несколько ящиков хины и небольшую пропорцию кип хлопчатой бумаги по комиссии одного купца из Лимы, взятые нами из одной благодарности за его честное сношение с нами…

8 июля. Крепкий ветер от NW с дождем заставил спустить бомбрамстеньги и взять по 2 рифа у марселей. Корабль бежал к NO до 9 узлов, но к полуночи ветер начал стихать… Гром и молния как бы приветствуют нас при вступлении в родные финские воды. За штилем и ветер изменился к О, и к 8 часам утра тихий ветер подул от W, отдали все рифы у марселей и поставили брамсели. В 10 часов пополуночи г. Виндава в виду на 81° О в 5 1/2 милях…

15 июля. В полночь пришли на вид Толбухина маяка, а на другой день поутру в 8 часов стали на якорь на малом Кронштадтском рейде против ворот Средней гавани.

Не стану описывать той радости, которую ощущал на душе по совершении такого долгого плавания; и после 2 лет и 10 месяцев отсутствия из своего отечества, не имея никаких вестей ни от родных, ни от друзей, это ощущение едва ли можно описать, оно невидимо и неуловимо; тут при всех деятельных занятиях по делам, до корабля относящимся, мысли постоянно заняты о близких сердцу родных, и с каким-то трепетом ожидаешь появления знакомого человека, и с нетерпением ждешь услышать от него весточку из родного края, а между тем на сердце весело, что вот мы уж на месте, исполнили свой долг честно, корабль возвратился в совершенной исправности, команда вся здорова и бодра. Ничто не помрачило нашей дружбы. Пошли приятелями, а воротились друзьями. Не всегда и не всем случается возвращаться после плавания кругом всей земли.

Тотчас по уборке парусов многие из наших товарищей явились приветствовать нас с благополучным прибытием, пошли рассказы и расспросы до самого вечера. Этот день мы обедали на корабле, достав бочку солонины, отпущенной нам при отходе из Кронштадта в 1813 г., да бочку воды, тоже налитую тогда же в Кронштадте, и попробовали за обедом то и другое, не испортилось ли. Вода без запаха, но только от бочки, внутри обожженной, несколько потемнела. Потчевали своих сослуживцев настойкой рома из ананасов в пунше, такого нектара они никогда не пивали.

На третий день прибыли на корабль директоры Российско-американской компании Булдаков, Кремер и Северин, довольные нашим исполнением дела и даже тем, что мы благоразумно распорядились, оставив Ситху по своему усмотрению для пользы компании. И вообще все действия наши по торговым отношениям с Лимой, а равно по сношению нашему с Филиппинской компанией, были ими вполне опробованы; груз, доставленный нами на «Суворове», ценился в 2 млн руб., передан весь в порядке, и рекомендательные письма о пребывании нашем в Лиме от вице-короля к императору и от главного директора Филиппинской компании г. Абадия в директорию нашей Российско-американской компании с подарками, посылаемыми от обоих е. и. в.

Корабль ввели в гавань, который и поступил в ведение компании. Привезенных лам, альпаку и вигонь живых передали за 2 тыс. руб. компании, равно и черепах, которых свезли в Петергофский сад, чтобы там во время праздника 23 июля, в день тезоименитства императрицы Марии Федоровны, эти небывалые в Европе обитатели Кордильерских гор, как редкость невиданная, могли быть показаны как императорскому двору, так и присутствующему народу на гулянье.

20 июля мы перебрались на берег, обедали в клубе с некоторыми из наших добрых сослуживцев…

По сдаче корабля и окончании всех расчетов с Американской компанией, от которой мы получили следуемые нам деньги, как жалованье, так и следуемые за отданных им наших лам, мы расстались окончательно с директорами компании, не получив обещанного нам награждения 25 тыс. руб., если корабль благополучно воротится, но такой неблагодарный поступок нисколько не смутил нас. Интерес мы всегда считали на последней степени после исполнения своей обязанности честно. Компания предлагала мне командование ее кораблями, отправляемыми со следующей весной, и назначила 10 тыс. руб. годовой оклад жалованья, но я не решился, пока не узнаю о положении моей матери и сестер, которых я не видал уже более 5 лет…