Три короткие истории из жизни сыщиков - [63]

– Да, – взволнованно перебил его Джордж Баррингтон, продолжая его рассказ своим слабым и несколько несуразным голосом, – мой отчим отказался мне верить и дал мне двадцать фунтов банковскими билетами, лишь бы от меня отделаться. Думаю, он дал мне деньги из украденного пакета по недосмотру. Сегодня утром я разменял одну из купюр в банке. Но я понятия не имел, насколько это важно, пока не встретил сегодня мистера… мистера Клика. И он заставил меня прийти сюда вместе с ним.

Мистер Нарком посмотрел на Клика, а Клик посмотрел на мистера Наркома. Откровенное восхищение в глазах комиссара заставило его улыбнуться.

– Очередная победа глупого старого Скотленд-Ярда, не так ли? – произнес он. – Думаю, нам пора. Мистер Уилсон, нам по пути? Мы проводим вас до дома, если не возражаете. Вы слишком расстроены, чтобы оставлять вас в одиночестве. Всего хорошего, инспектор, и… до свидания. Поручаю это дело вам. Я уверен, что вы и сами знаете, как вам поступить, но на вашем месте я бы посадил это чудовище в человеческом обличье под самый большой замок, который только найдется в вашем участке.

Затем он взял одной рукой под локоть мистера Наркома, а второй – онемевшего от восхищения Уилсона и покинул участок, выйдя на залитую солнцем улицу.

Чарльз Диккенс. Три короткие истории из жизни сыщиков

История I. Пара перчаток

– Это интересная история, сэр, – сказал инспектор Уилд из сыскной полиции, который в сопровождении сержантов Дорнтона и Мита июльским вечером нанес нам еще один поздний визит, – и я подумал, что вам будет любопытно ее узнать.

Это связано с тем убийством молодой женщины Элизы Гримвуд на Ватерлоо-роуд несколько лет назад. Из-за яркой внешности и гордой осанки ее часто называли графиней. Когда я увидел бедную графиню (я был с ней довольно коротко знаком) мертвой, с перерезанным горлом на полу в ее спальне, думаю, вы догадываетесь, какие невеселые мысли полезли мне в голову.

Впрочем, к делу это не относится. На следующее утро после убийства я пошел в тот дом, внимательно осмотрел тело и спальню, где оно лежало. На кровати под подушкой я обнаружил пару перчаток. Это были мужские перчатки, очень грязные, с буквами «ТР» и крестиком на подкладке.

Так вот, сэр, взял я эти перчатки и направился с ними в Юнион-холл. Там я показал их мировому судье, которого назначили на это дело, а тот мне и говорит:

– Уилд, нет никакого сомнения, что эта находка может вывести на что-то очень важное. Вам нужно выяснить, кому принадлежат эти перчатки.

Я и сам так считал, конечно же, поэтому принялся за дело безотлагательно. Перво-наперво я внимательнейшим образом изучил их и заметил, что недавно они побывали в чистке: от них исходил запах серы и канифоли, чищеные перчатки примерно так и пахнут. Я отвез их одному знакомому в Кеннингтоне, который занимается этим делом.

– Что скажете, – интересуюсь, – эти перчатки чистили?

– Чистили, это точно, – отвечает он.

– А кто их чистил, вы не знаете? – спрашиваю.

– Понятия не имею, – говорит он, – но я совершенно точно знаю, кто их не чистил. Это я. Да только во всем Лондоне работает не больше восьми-девяти чистильщиков перчаток – тогда их и в самом деле было не так уж много. Я могу дать вам их адреса, Уилд, и по ним вы определите, кто их чистил.

В общем, дал он мне направление, и стал я ездить, разговаривать, узнавать. Но, хотя все и подтверждали, что перчатки действительно недавно чистили, я так и не смог найти того человека (мужчину, женщину или ребенка), через руки которого прошла эта пара перчаток.

То одного чистильщика не было дома, то другой только что ушел и должен вернуться вечером, то еще что-нибудь, в общем, все это заняло у меня три дня. Вечером третьего дня, проезжая по мосту Ватерлоо с суррейской стороны реки, измотанный и вконец расстроенный, я подумал, что можно не пожалеть шиллинга и сходить в театр: хоть как-то себе настроение подниму. Взял я в «Лицеуме» за полцены билет в партер и сел рядом с очень тихим, скромного вида юношей. Заметив, что я не театрал (а я нарочно таким прикинулся), он назвал мне имена всех актеров на сцене, так, слово за слово, мы и разговорились. Когда пьеса закончилась, мы вместе вышли на улицу.

– Ну что, – говорю, – вы, похоже, человек компанейский, мы вроде как хорошо сошлись, может, не откажетесь, если я предложу пропустить по кружке пива?

А он:

– Это очень любезно с вашей стороны, и кто же от такого откажется-то!

И мы зашли в небольшой паб недалеко от театра, там поднялись на второй этаж, нашли тихое местечко и заказали по пинте портера с элем и трубки.

Покурили мы, значит, выпили по пиву, сидим, приятно беседуем, а этот молодой человек тут и говорит:

– Простите, но мне, пожалуй, уже пора. Мне сегодня еще всю ночь работать.

– Всю ночь работать? – удивляюсь я. – Вы что же, пекарь?

– Нет, – смеется он, – я не пекарь.

– Я так и подумал, – говорю. – Не похожи вы на пекаря.

И тут он сообщает:

– Да, я не пекарь, я – чистильщик перчаток.

Никогда в жизни я еще так не удивлялся, как в тот раз, когда услышал эти слова.

– Что? Чистильщик перчаток? – переспрашиваю.

– Ну да, – утвердительно кивает он.

– В таком случае, – тогда я и достаю из кармана перчатки, – вы можете сказать, кто чистил эти? Так вот, понимаете, тут довольно занятная история. Я намедни обедал в Лэмбете с одной компанией – публика там собралась самая разношерстная, – и кто-то из джентльменов, уходя, оставил эту пару перчаток. И я, понимаете ли, побился с одним знакомым об заклад на соверен, что смогу разыскать их хозяина. Я уже потратил на поиски семь шиллингов, но, если бы вы могли помочь мне, я был бы вам очень благодарен и с радостью расстался бы еще с семью шиллингами. Видите, здесь внутри написано «ТР» и стоит крестик.