Три года революции и гражданской войны на Кубани - [7]

Музыкальные школы: в декабре 1919 года существовали 2 консерватории – Филармонического общества и Русского музыкального общества.

Вступление

Февральскую революцию 1917 года я встретил в Москве.

После первых двух недель революционного возбуждения большого города как-то само собой явилось желание выйти из общего потока и уехать к себе на юг в станицу.

Потянуло к родным берегам.

Длинной лентой больше чем на десять верст вытянулась станица по берегу реки, – просторные дворы, широкие улицы, большие площади.

Волна митингов, оказывается, докатилась и сюда. В праздничные дни, после церковной службы, на площади устанавливались на козлах подмостки и заезжие ораторы «разъясняли» собравшимся случившееся.

Из местных людей пока никто не решался «взбираться на бочку» – еще стеснялись

Станичный почтарь потихоньку поскуливал и с сокрушением жаловался в тесном кругу на неумеренный разгон лошадей:

– Сколько этого «орателя» пошло, – уму непостижимо! И каждый с предписанием на пароконку.

Сама станица жила в большей степени еще интересами войны, была полна разговорами о ее героях казаках и своих станичных солдатах.

Впрочем, все революционные и военные волнения не были в состоянии нарушить ту предпасхальную сосредоточенность, которою обычно жила станица в последние две недели Великого поста. Дома «чепурились» хозяйки: примазывали и прибеливали хаты. В степи – пахота, весенний сев. На выгонах скот еще не ходит большими табунами и овец не согнали в отары, но небольшими гуртами уже водили их мальчишки-пастушки от одного зеленою пригорка к другому. Временами звучали их пищики. В ложбинках белел нерастаявший снег.

Протяжным великопостным звоном звучали церковные колокола.

Книга первая

Глава I

От комиссара Временного правительства, члена Государственной думы от казаков К. Л. Бардижа пришло предложение произвести выборы уполномоченных на Общеобластной съезд по одному от пяти тысяч жителей казаков и иногородних. Дата выборов определялась – 13 апреля, – сколько помнится, на второй день Пасхи. Съезд должен был состояться в Екатеринодаре 22 апреля. Обе даты по новому стилю.

В праздничный день после полудня всю обширную площадь «Старой», главной в станице церкви запрудил народ. Добрую половину избирателей составляли женщины, разряженные по-праздничному… Казачки и солдатки за время войны привыкли ходить в станичное правление за военным «способием» (установленным пайком).

В центре добротно устроены подмостки, на них – стол, покрытый красным сукном, чернильница, листы бумаги, карандаши.

Как будто нехотя с миной озабоченности и недоумения поднялся на «трибуну» станичный атаман. К большому моему удивлению, это был знакомый еще по годам моего мальчишеского хождения в станичную школу атаман из вахмистров одной из кубанских казачьих батарей. Несколько больше побагровел орлиный нос Трофима Андреевича, не по нем роль атамана революционного времени. Но молодежь на фронте. Выборными на станичный сбор ходили старики. Они и извлекли из тьмы забвения своего молодецкого когда-то батарейца.

Не без запинки «вычитал» атаман распоряжение комиссара о выборах уполномоченных – «всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием» – и предложил прежде всего избрать председателя и секретаря собрания, обнаруживая явное стремление самому отойти на второй план. Но «народ» пожелал именно его видеть на месте председателя, а секретарем С. И. Щ-ва, из молодых учителей, когда-то я его подготовлял ко вступительным экзаменам в учительскую семинарию.

Последовал довольно длительный период неразберихи и споров, как произвести «тайное» голосование. Процедура писания записок никому не улыбалась, а катать шары – где их столько набрать? «Всеобщее, равное, прямое» попервоначалу как будто сомнений и споров не вызывало, – голосуют все собравшиеся станичники, каждый за себя и только по одному голосу. Но как это сделать тайно при открытой огромной площади, заполненной народом? От кого беречься?

Порешили: названный кандидат отвернется липом к церкви и не всех увидит, кто голосует против него. Между трибуной и церковной оградой было наименьшее пространство, голосующие могли потесниться в стороны.

Но как только приступили к подсчету голосующих за первого названного кандидата, тут все и поняли, что главное затруднение совсем не в том, куда «отвернуться». Подсчет длительный, наскоро с трибуны его не произвести, а нетерпеливые избиратели, особенно избирательницы, беспрестанно перемещаются от одной группы людей к другой, где показался кто-либо из добрых знакомых. Трофим Андреевич начал явно терять голову. Пришлось мне выступить с предложением разбиться всем собравшимся на секторы, между последними установить достаточно широкие промежутки, со строгим обязательством для избирателей не переступать эти промежутки во время подсчета. Для обеспечения порядка выделить, прежде всего, приставов-добровольцев для наблюдения за этим, а также достаточное количество счетчиков. Добровольцы на эти должности сейчас же нашлись, пристава вооружились хворостинами, дело наладилось. Атаман повеселел.

– Скажи на милость, – какая простая механика…