Три этажа - [6]

Когда Офри ходила в старшую группу детского сада, там был один пацан, который к ней приставал. Некий Саар Ашкенази. Каждый день она возвращалась из сада с жалобами. Саар Ашкенази сказал то, Саар Ашкенази сделал это. Айелет поговорила с воспитательницей, но та уверила ее, что не замечает ничего особенного и что дети в этом возрасте путают реальность с фантазиями.

Наша дочь никогда не путала реальность с фантазиями. Именно так я и сказал Айелет: «Ничего наша дочь не путает». Однажды, проводив Офри в детский сад, я спрятался за кустом и стал ждать, пока в группе не кончатся утренние занятия и детей не выведут во двор. Поначалу все шло нормально. Офри играла с подружками, а я чувствовал себя полным идиотом. Сорокалетний мужик в девять утра прячется за кустами. Но тут к девочкам подкрался мальчишка. Сзади. Я имею в виду, что Офри стояла к нему спиной. И этот маленький говнюк дернул вниз ее брюки. Убежал на безопасное расстояние и начал громко хохотать, дескать, как не стыдно, трусы видно. Ты меня знаешь. Я человек не агрессивный. Во время интифады я предпочитал дежурить на кухне, лишь бы не ходить в патруль, помнишь? Но, поверь мне, если бы ты увидел, как с твоего Йонатана стягивают штаны, ты бы отреагировал точно так же. Чисто инстинктивно. Тут не до рассуждений…

Что я сделал с мальчишкой? То, что надо. Перелез через ограду, схватил его, притиснул к стене и сказал, что, если он еще раз притронется к Офри, я из него котлету сделаю.

Вечером позвонила его мамаша. Не с той семьей ты связался, сказала она мне. Оказалось, что отец Саара Ашкенази – король рэкетиров нашего района. Полиция не первый год пыталась привлечь его к ответственности, но он всякий раз выворачивался. Не веришь, что в нашем районе процветает рэкет? Вот и зря.

Короче, мать этого мелкого хулигана меня предупредила: «Аси сейчас за границей, изучает возможности расширения бизнеса, но скоро вернется. Когда он узнает, что ты сделал с Сааром, ты дорого за это заплатишь». Именно так она и сказала. Этими самыми словами. «Ты дорого за это заплатишь».

Тогда-то я и купил пистолет. Я убрал его в один ящик стола, магазин – в другой и оба ящика запер на ключ. «Если этот Аси сунется ко мне в берлогу, сказал я себе, – мне будет чем защитить моих медвежат».

Через неделю в газете появилось сообщение о том, что Аси Ашкенази арестовали в Ларнаке по обвинению в торговле наркотиками. Саар Ашкенази вместе с мамочкой мгновенно исчезли из нашего района. Воспитательница понятия не имела, куда они подевались, или не хотела об этом говорить. Но мне показалось, что она испытала облегчение. Пистолет я сохранил.

С тех пор я доставал его всего один раз, когда мы ездили на экскурсию в Вади-Кельт. Несколько лет назад арабы убили там двух туристов. Поэтому я решил на всякий случай прихватить пистолет с собой. Айелет сказала, что она не в восторге от этой идеи, но сказала таким тоном, что сразу становилось ясно: чисто теоретически она против, зато практически всецело за. Вечером, когда мы вернулись домой и девочки рухнули спать, а я пошел в душ смыть с себя пыль пустыни, она разделась, скользнула ко мне за занавеску ванны и хриплым голосом а-ля Мэй Уэст сказала: «У тебя пистолет при себе или ты мне просто так обрадуешься?»

Понимаешь? Даже таким сильным женщинам, как Айелет, нужен мужчина, способный их защитить. Это биологический инстинкт.

Короче говоря, я взял пистолет с запасной обоймой и побежал в цитрусовую рощу. Ты ведь у нас бывал, верно? Ну как не помнишь! На шашлыках, в День независимости? Два года назад? Так вот, от дома дорога ведет к синагоге, а за синагогой проложена тропинка, по которой до цитрусовой рощи ходу четыре-пять минут. Я уже лет десять слышу разговоры, что на месте цитрусовой рощи будут строить микрорайон для молодоженов, но пока не видел там ни одного бульдозера.

Когда Офри была маленькой, практически как только она пошла, я водил ее туда гулять. В сезон мы рвали с веток апельсины или грейпфруты, чистили и ели. Если фруктов не было, просто сидели в теньке. В третьем ряду деревьев кто-то положил на землю циновку и притащил два старых кресла и бамбуковый столик – такими торгуют в своих лавках друзы в Дальят-аль-Кармеле. Наверняка какой-нибудь старшеклассник, любитель кальяна, ходил сюда с дружками, пока всех не призвали в армию. К вечеру в цитрусовой роще – благодать. Сквозь листву просвечивает солнце, с моря задувает ветерок. Я устраивался в кресле, сажал Офри на колени и рассказывал ей сказки; иногда она мне что-нибудь рассказывала. Порой мы молчали и слушали птичий щебет. Клянусь, я никогда не испытывал такого блаженства, как во время этих прогулок с Офри. Когда родилась Яэль, я все равно старался хоть раз в неделю ходить с Офри в цитрусовую рощу. Дело в том, что я и сам – старший брат. И я знаю, каково это – заполучить младшего братишку. Ты семь лет был пупом земли, и вдруг… Понимаю, звучит глупо, но я до сих пор малость зол на брата Мики за то, что он скинул меня с трона. И вот я сказал себе: пусть Офри хотя бы час в неделю по-прежнему будет папиной принцессой. Неважно, чем мы занимаем этот час, главное, что мы вместе. Только мы двое. А в прошлом году она стала брать с собой в наше пристанище книжки. Она ведь у меня умница. Представляешь себе картину? Она сидит на циновке и читает «Маленьких женщин», а я принесенной из дома соковыжималкой давлю из апельсинов сок. Потом мы пьем его из бумажных стаканчиков, которые остались с празднования дня ее рождения. Что еще человеку нужно для счастья?