Три дня в Сирии - [18]

Она была одета в платье крикливой малиновой расцветки, еще и украшенное крупными белыми цветами. Волосы взбиты начесом, прямо как носили в середине семидесятых годов. Губы и ногти женщины были на этот раз также ярко-красными. Джин показалось, что Светлана как будто сошла с картинки старого журнала, рассказывающего о жизни в СССР. Именно такую прессу Джин в детстве нередко находила в кабинете матери. Прожив к тому времени более тридцати лет на Западе, Натали Голицына всегда живо интересовалась происходящим у нее на родине. Наталья не брезговала почитать и «USSR Today» — пропагандистское издание, распространяемое советскими дипломатами. Вот такие передовые колхозницы и ударницы социалистического труда, на которых так сильно смахивала Светлана, изображались там на обложке. Только явно арабская сумочка с бисером, которую Светлана по обыкновению теребила в руках, выбивалась из общего пошловатого образа, словно воскресшего из давно прошедших времен.

— Во время разговора со Снежанкой я прямо передергалась вся, — продолжала тараторить Светлана. — Разговаривала с ней в саду, чтоб не слышали ничего домашние-то. Куда от них денешься? Младшая сестра моего муженька все подслушала, доложив ему потом о нашем разговоре. Хоть по-русски она и не понимает… По-английски Снежана еще неплохо говорит, но на этот раз весь разговор шел на русском языке. Представляете, о чем они думают-то? — всплеснула руками женщина. — Мол, говорит с кем-то, значит, мужик какой-то завелся. Семье позора тогда явно не миновать. Сразу моему все доложила. Он примчался. Дома же сидит, а на работу не пропрешь его. К израильтянам, говорит, наниматься не пойду, я сириец. Лучше подожду, пока Голаны снова сирийскими станут. Я ему говорю, мы так с голоду помрем, поджидая, а он как не слышит. Эх, ему-то до меня и дела нет! Национальная гордость важнее. Короче говоря, начал орать на меня, дескать, кто звонил, чего сказал. Хорошо, ваша машина подкатила и ему пришлось заткнуться. Перед израильской полицией не очень-то руками помашешь. Быстро тебя заберут за нарушение общественного порядка, и не откупишься от них, как в Сирии. Взяток не берут, беда-то какая, — сказала Светлана, усмехаясь. — В Сирии как барана пригонишь или отрез ткани на платье жене выложишь, так полицейский мгновенно и отпустит, а тут — ни-ни. Еще больший срок влепят, и вообще под суд пойдешь.

— Как считаете, это плохо? — тут же спросила Джин со скрытой иронией. — Что взяток не берут?

— Хорошо, — ответила Светлана, в очередной раз вздыхая. — Я всю жизнь честно и по закону пожить мечтала. Еще в Союзе коррупцией наелась. Думала, здесь по-другому. Куда там, — сокрушенно заметила женщина. — Такой же СССР блатной, только с арабским уклоном. Кстати сказать, я вот тут подумала, и, наверное, все-таки с вами побегу. Деваться мне некуда. Мишку с собой тащить тоже придется, — прошептала она, наклоняясь к Джин.

— Что-то случилось? — изумленно произнесла Джин, тут же насторожившись.

— Вчера вечером этот глава старейшин ихних заявился, — сообщила Светлана почти шепотом. — Кормили-поили его два часа, пока он вдосталь не нажрался, а потом он и говорит моему, мол, мы решили, Амин, что твоя жена должна покинуть деревню. Раз она с израильтянами дружбу водит, то пусть и отправляется на все четыре стороны. Вот ей три дня на сборы, а дома у тебя ей делать нечего. Сына старейшина предложил оставить отцу. Куда же я отправлюсь без Мишки-то? — произнесла Светлана со слезами на глазах. — Я все терплю, можно сказать, ради него, да к тому же болен Мишка. Как я его им оставлю? Никакого другого выхода, кроме побега, я не вижу…

— Не расстраивайтесь, — мягко сказала Джин, наклонившись и успокаивающе прикоснувшись пальцами к ее щеке, смахнув слезу. — Начинайте процесс развода. Он состоится по правилам израильского государства, а не по-сирийским, значит, ребенок при любых обстоятельствах останется с вами. Алекс, — четко произнесла молодая женщина, повернувшись к Красовскому, — пригласи адвоката Бахмана. Пусть он приедет сюда приблизительно через полчаса. — Она взглянула на часы. — Нам, пожалуй, хватит этого времени для обсуждения текущих дел. Светлане надо попить и успокоиться, поэтому распорядись, пожалуйста, о соке со льдом.

— Хорошо, сейчас, — кивнул Алекс, выходя из комнаты.

— Как только я перейду границу, — продолжила Джин, — вы сразу собирайте вещи, забирайте Мишу и переезжайте сюда, в Кацрин. Вы займете мой номер в гостинице. Он оплачен на десять дней вперед, так что никаких проблем не будет. Кроме того, я оставлю вам свою кредитную карту, которой вы сможете воспользоваться для платы за гостиницу и адвоката. Хотя учитывая, в каком серьезном деле вы оказываете нам помощь, его услуги могут обойтись бесплатно. В дальнейшем я попрошу своих начальников, чтобы они периодически перечисляли деньги на эту карту, пока вы не определитесь с жильем и работой. С этим тоже не должно возникнуть трудностей, ведь Соединенные Штаты всегда высоко ценят поддержку, которую им предоставляют в трудной ситуации. И, конечно, во всем вы сможете полагаться на адвоката Бахмана и на Алекса, даже если он уедет отсюда, с Голан. Не волнуйтесь и не говорите пока никому ни слова, иначе ваша родня может обо всем догадаться. Нам не нужны лишние проблемы.