Три дня - [40]

Ильза смотрела на Йорга и думала о Яне. Какой счастливый Йорг! Вести простую беседу, в которой можно высказать свое мнение, зная, что к тебе прислушаются, что собеседники внимательно отнесутся к твоему опыту и наблюдениям, иногда почувствовать законное превосходство над своим визави, — как же ему это нужно! Интересно, мечта о будничных вещах пробудилась у него только в тюрьме? Или в годы подполья она уже таилась в нем, готовая пробудиться по первому знаку? Испытывал ли это чувство и Ян?

Кристиана тоже обратила внимание, как изменился Йорг. Недоверчивость, настороженность, отстраненность куда-то исчезли. Он увлеченно принимал участие в беседе. Что если его странные высказывания о революции, убийствах и раскаянии были всего лишь неуклюжей реакцией на чужие нападки? Может быть, подталкивать его на чтение лекций, выступления в ток-шоу и интервью — не правильно? Потому что это приведет к новым нападкам. Может быть, по этой же причине для него будет ошибкой выступать с публичным заявлением в прессе, как бы безупречно оно ни было составлено с юридической точки зрения?

И тут, словно получив нужную реплику, на сцену вышел Марко. По его выражению она видела, что его старания увенчались успехом и он нашел адвоката, который подтвердил, что с заявлением для прессы все в порядке. Он был в таком упоении от своего успеха, своего проекта, от самого себя, что не мог дождаться, когда окажется один на один с Йоргом. Его так распирало от нетерпения, что он должен был встрянуть в разговор, чтобы прочесть перед всеми заявление, с которым Йорг в воскресенье выступит в прессе.

— Это мы уже обсудили, — холодно сказал Андреас. — Йорг не будет выступать в прессе с заявлением.

— Я посоветовался с адвокатом, и тот подтвердил, что Йорг ничем не рискует.

— Пока что я адвокат Йорга.

— Не адвокату принимать в этом деле решение. Решение должен принять он сам.

Эта тема и возникшая перепалка были для Йорга мучительны, он страдал под обращенными на него взглядами. Бестолково замахав руками, он наконец сказал:

— Мне надо подумать.

— Подумать?! — возмутился Марко. — Где же твое чувство ответственности перед теми, кто в тебя верит и ждет твоего возвращения? Опять ты уже все забыл? Неужели ты хочешь выставить себя перед всем светом как побежденный, как человек, который дал себя сломать?

— Нечего учить меня, в чем состоит моя ответственность, я не собираюсь слушать ни твоих и ничьих поучений!

Однако Йорг не чувствовал уверенности, что его слова раз и навсегда положат конец затянувшимся спорам, и он посмотрел на Кристиану, словно вся надежда была на нее.

— Что ты цепляешься за сестру? Держись тех, кто хочет бороться на твоей стороне! Тех, кто не предаст тебя, кому ты нужен! Ты…

— Все! Достаточно! Вы гость Кристианы, и если ей благородство не позволяет вышвырнуть вас из дому, то я могу. Вы сейчас же извинитесь или уходите!

— Не надо, Хеннер! Если Марко считает, что я предала революцию, так это давняя история между нами.

— Что такое? — В выражении лица и в голосе Йорга опять проступили недоверчивость и враждебность. — Кристиана — и предала революцию?

— Революцию, революцию! — небрежно отмахнулся Марко. — Тебя предала твоя сестрица. Она сказала полицейским, что они могут застать тебя в лесу возле хижины.

— С этим мы уже разобрались! Никто не предавал Йорга. Наверное, когда я ездил туда, чтобы отвезти ему письмо, полиция меня выследила.

Марко пришел в ярость:

— Не за это Кристиана вылила на тебя кофе. Она боялась, как бы ты не сказал, что ты не предавал Йорга. Что Йорг сложит одно с другим и сообразит как дважды два, что, если это был не ты, значит, только она могла его выдать. Я знаю, что она это сделала из самых лучших намерений, желая тебе добра, но как же ты не поймешь, Йорг? Все они желают тебе добра, но все тебя принижают. Они предают то, что есть в тебе великого. Если ты поступишь, как они тебе советуют, значит, ты зря прожил жизнь и сам ты никто.

Йорг растерянно переводил взгляд с Марко на Хеннера и на Кристиану. Карин, сидевшая сегодня рядом с ним, положила ему руку на плечо:

— Не дай ему свести себя с ума! Марко добивается заявления в прессу, и добивается своего всеми средствами. Ты хочешь еще подумать, и ты имеешь на это полное право. Публикация заявления назначена, кстати, на завтра. Или ты обошел Йорга на повороте и издал его уже сегодня? — Она строго посмотрела на Марко.

Марко покраснел и, запинаясь, начал заверять, что ничего такого не предпринимал.

— Надеюсь, что ты покраснел только потому, что я строго на тебя посмотрела.

12

Карин продолжила свою речь:

— По-твоему, Йорг — ничтожество, если он не будет тем, кем собирался стать? По-твоему, ничтожества все, чьи надежды не исполнились? В таком случае мало останется таких, кто что-то значит. Я не знаю ни одного человека, чья жизнь сложилась бы так, как он когда-то мечтал.

— Интересно, кем же ты еще хотела бы стать? Я думал, что раз у вас нет папы, то выше епископата ничего уже не может быть, — не удержался Андреас. Карин его раздражала.

Эберхард рассмеялся:

— Бывает, что тебе с неба сваливается такое, о чем ты даже не мечтал. Однако это не меняет дела, и в большинстве случаев мечты так и остаются мечтами. Я самый старший среди нас, и я тоже не знаю ни одного человека, чьи мечты исполнились бы в действительности. Это не значит, что вся жизнь пошла насмарку: жена может быть мила тебе, даже если ты женился не по великой любви, дом может быть хорош, даже если не стоит под сенью деревьев, профессия может быть респектабельной и вполне сносной, даже если не изменяет мир. Все может быть вполне достойным, даже если это не то, о чем мы когда-то мечтали. Это еще не причина для огорчений и не причина, чтобы добиваться чего-то насилием.