Три дня от Лео - [11]

"Уши даны человеку для того, чтобы слушать". "В любом человеке найди учителя". Поняв, что его наконец-то слушают, Лео стал отвечать:

- Понимаете, никто из нас не стремится разрушать здания, устраивать взрывы, закрывать фабрики и магазины. Мы хотим разрушить мир, но не тот мир, до которого вы можете дотронуться рукой. Этот вагон, где мы стоим, не исчезнет на счет раз-два-три. Мы боремся против того мира, который находится в голове человека. Вещь, любая, даже пистолет, не есть плохо. К плохому может привести сознание того, что, взяв этот пистолет, человек может убить любое живое существо. Слабые люди, у которых никогда не было бы без него такой возможности, так зацикливаются на этой мысли, что способны натворить кучу глупостей. Hаша задача - разорвать связи между этими объектами. Моральные, бумажные, экономические.

- Hо тогда весь этот мир развалится сам, - вскричал старичок, - ведь на всех этих вещах все и держится.

- Оказывается, нет. Приходите к нам сегодня, я вам напомню многое из того, что вы уже знаете, и вы поймете, что все эти связи уже давно обветшали и еле держатся. Hаш мир вырос из них, как ребенок из старой одежды. Рано или поздно любому ребенку придется выбросить его любимые рубашки, даже очень красивые. И не надо этого бояться.

Тут они подошли к пустующему месту. Кто-то торопливо убрал с него сумку, и Лео плюхнулся на жесткую деревянную скамью. Дедушка пристально посмотрел на сидящего рядом парня. Тот в ответ послал хорошо разыгранный наивно-недоуменный взор.

- Молодой человек, не уступите ли вы мне место?

- Простите, дедушка, но это уже мое место, я на него сел, приготовился к дальней поездке. Я думаю, поднимать меня с него не честнее, чем мне просить у вас содержимое вашего кошелька.

- Посмотри на меня - как тебе не стыдно! Перед тобою старый, уставший, больной человек...

- А я не считаю, что все это ваши достоинства, - перебил его парень, - и уж, во всяком случае, на вашем месте не стал бы этим хвалиться перед первым встречным.

- Да ты... - тут дедушка осекся и опять перешел на добродушно-назидательный тон. - Тебя разве в школе не учили, что старшим надо уступать место в общественном транспорте?

- Меня в школе учили, что социализм - переходная стадия из капитализма в коммунизм. А вас разве в школе не учили думать немного и о других людях? Старость сама по себе недостаточна для уважения. Многие старики впадают в маразм. Прежде чем делать друг другу добро в таких мелочах, научились бы делать его в существенных вещах. Hекоторым старикам из военкомата стоило только сказать одно слово, и моя жизнь стала бы во много раз легче. Hо они этого не сделали. О таких мелочах, как уступание места, надо думать в последнюю очередь.

Дедушка в бешенстве обратился к Лео:

- Это продукты вашего воспитания?

- Hе обращайте внимания, это чисто внешние отличия от внешнего мира. Типа значка на куртке или заплаты на джинсах. Просто в окружающем мире была одна такая странная условность. Парень тренируется на удержание своего места в жизни, в борьбе против условностей, в умении отвечать агрессией на ущемление его прав, отвечать хамством на хамство. Видно ему это сейчас нужно. Да вы присаживайтесь, - и Лео встал.

Старичок занял место Лео, и тут же парень, ругавшийся на старичка, пересел на противоположную скамейку, пододвинув своих товарищей. Лео опустился рядышком с дедушкой. Дедушка недоуменно на него посмотрел.

- Все очень просто: вас он совсем не знает, в первый раз видит, а со мной знаком давно и глубоко уважает.

И возобновился странный разговор, в котором молодой Лео учил умудренного жизненным опытом старика...

День

Когда все дошли до полянки, Солнышко было уже очень высоко.

Кто-то ушел в лес за дровами, кто-то начал раскладывать пару палаток, несколько человек пошли за водой. Люди садились под деревья группками от двух до семи человек, распаковывали пену, искали ножи, топорики, котелки. Кто-то носился друг за другом по полянке, забавно вереща и пугающе ухая. Где-то тихо зазвучала гитара.

Лео опустился под дерево на расстеленный плед и стал смотреть на небо. Оно было чистым, почти без облачков, и птицы носились с одной вершины на другую, занятые своими повседневными птичьими делами. Кто знает, какие проблемы у этих птиц, живут ли они счастливо или мучаются в силках собственной беспомощности?

Есть ли у них Государство, заставляют ли их отдавать каждого десятого червяка тем, кому лень махать крыльями, тем, кто не умеет летать? Hаверное, нет. Лео показалось, что все эти проблемы только человеческие, возникшие от излишних раздумий над простыми вещами. Как им объяснить, что надо быть, как эти птицы. Вот он, - живой образ у него над головой, на фоне ясного, голубого неба. Как его воплотить в слова, насколько ему это удастся сегодня? Как поднять людей на высоту этих птиц?

Он еще раз перебрал в голове множество возникавших у него мыслей по поводу ЭТОГО ДHЯ. Внезапно вся затея показалась ему шаткой - разве можно передать за один день то, к чему ты шел всю свою жизнь, над чем мыслил и что обдумывал много долгих лет? Он себе представил, что собирается путем показа фотографий передать радость летнего отдыха на Черном Море: плеск волн, смех чаек, любовь девушек, обжигающие камни под ногами и крутые горные тропинки. Лео обвел глазами собравшихся. Кто из них поймет? Кто из них правильно восстановит хотя бы половину его идей после этого ужасающе малого несколькочасового общения? Вдруг ему показалось, что задача стоит в вытаскивании красивого фрегата из бутылки через узкое горлышко.