Три cтигмата Палмера Элдрича - [42]

— Когда-нибудь я тебе все расскажу.

Барни соскользнул по скату в жилище и вошел в кают-компанию.

Френ Скейн сказала с волнением:

— Скажи спасибо, что она не сделала из тебя жаркое своим лазерным пистолетом. Она все время им размахивает.

— Мы от нее избавились? — спросил Тод Моррис.

— Об этом я сообщу завтра ночью, — ответил Барни.

— Вы очень храбрый, — сказала ему Мэри Реган. — Вы оказали жилищу большую услугу, то есть я хотела сказать, Барни, ваш приезд, если прибегать к метафорам, словно свежая струя воздуха.

— Ах, — усмехнулась Элен Моррис, — станем ли мы чуть воспитаннее, стараясь произвести впечатление на новых граждан?

— Я не стараюсь произвести на него впечатление, — вспыхнула Мэри.

— Тогда вы ему льстите, — спокойно проговорила Френ Скейн.

— Вы тоже, — гневно отрезала Мэри. — Вы первая начали крутить перед ним хвостом, когда он сошел со ската. Или, во всяком случае, хотели, стали бы, если бы нас здесь не было. Особенно, если бы здесь не было вашего мужа.

Чтобы разрядить обстановку, Норм Скейн сменил тему:

— Очень жаль, что мы не можем в последний раз достать свои выставки и транслироваться сегодня ночью. Барни могло бы понравиться. Он понял бы, от чего отказался. — Он оглядел всех многозначительным гипнотизирующим взглядом. — Может быть, у кого-то из вас осталось немного Кей-Ди? Где-нибудь в трещине стены или под канистрой дезинфицирующей жидкости? А? Давайте поделимся с новым жильцом, покажем ему, что мы не…

— О’кей! — воскликнула Элен Моррис, вспыхнув от злости. — У меня есть немного. Где-то на три четверти часа. Но это абсолютно последнее. А по-моему, до появления Чу-Зет в нашем районе еще далеко.

— Давай свой Кей-Ди, — сказал Норм. — Не беспокойся. Чу-Зет уже здесь. Сегодня, когда я выудил пакет соли из последней подачки ООН, я не выдержал и помчался к одному из их толкачей. Он дал мне свою карточку… — Норм показал карточку.

— Все, что нам нужно сделать, — подать сигнал. А сигнал — вспышка нитрата стронция в 7.30. И они тут же спустятся со своего спутника.

— Спутника? — воскликнули все в изумлении.

— Тогда, значит, — возбужденно заговорила Френ, — это санкционируется ООН? Или у них есть выставки и диск-жокеи на собственных спутниках?

— Пока не знаю, — признался Норм. — На мой взгляд, здесь какая-то неразбериха. Подождем, пока не осядет пыль.

— Здесь, на Марсе, — отозвался Сэм Реган, — она никогда не осядет.

Они сели в кружок. Перед ними, полностью и тщательно развернутая, лежала выставка Парки-Пат. Все они чувствовали ее притяжение, и Норм Скейн вдруг сентиментально осознал, что это грустное событие. Ибо больше никогда такого не будет. Или будет, если они смогут пользоваться выставкой, принимая Чу-Зет.

«Интересно, что тогда получится?» — подумал он.

У него было неосознанное чувство, что тогда будет что-то другое.

И может выйти так, что им не понравится.

— Понимаешь, — сказал Сэм Реган Барни, — мы собирались устроить трансляцию, слушая и наблюдая аниматор новых Великих книг. Помнишь механизм, который они только что выставили на Земле… Может, объяснишь его нам?

Барни, подражая рекламному автомату, произнес:

— Вы вставляете одну из Великих книг, к примеру «Моби Дик», в резерванд. Потом ставите управление на «длинно» или «коротко», потом на «Счастливую версию», такую, как в книге, или «Печальную версию». Затем устанавливаете стиль-индикатор на того классического Великого Художника, который должен оформлять вашу книгу: Дали, Бэкон, Пикассо… Аниматор Великих книг средней стоимости создает картонную обложку в оформлении дюжины известных художников. Имена их вы указываете на покупках. А потом можете к ним кого-то добавить или заменить.

— Так что, — оживился Норм Скейн, — у нас всегда обеспечено вечернее развлечение. Скажем, печальная версия «Ярмарки тщеславия». Во!

Вздохнув, Френ сказала мечтательно:

— Какой отзвук идет из вашей души, Барни, из-за того, что вы недавно жили на Земле. Кажется, в вас еще звучит ее вибрация.

— Ха, у нас есть все, — воскликнул Норм, — когда транслируемся!

Он нетерпеливо полез за крошечным запасом Кей-Ди.

— Начнем?

Он засунул ломтик в рот и начал энергично жевать.

— Моей Великой книгой «Счастливой версии», большого формата в обложке стиля Ди Чироко будет… — Он задумался. — Хм, «Размышления» Марка Аврелия.

— Очень остроумно, — оборвала его Элен Моррис. — Я бы посоветовала еще «Исповеди» Августиана в стиле Лихтенштейна. «Счастливо», конечно.

— Согласен. Представь: сюрреалистическая перспектива, опустошенные, разрушенные здания, лежащие колонны, продырявленные головы…

— Получше жуйте, — посоветовала Френ, беря свой ломтик, — тогда мы войдем в унисон.

Барни взял свою порцию.

«С прошлым покончено, — подумал он. — Я начинаю здесь, в уединенной лачуге, на исходе ночи новую жизнь. А что потом? Если Лео прав, то будет так плохо, что даже некуда. В мгновение ока я погружусь в мир, наполненный вещами, над которыми я раньше вершил суд. Уменьшусь до их размеров. И, подобно другим жильцам, смогу сравнить ощущение от выставки с теми, что были ла самом деле.

Потом мне придется проделать то же самое с Чу-Зет».

— Ты должен оценить это странное чувство, — сказал ему Норм Скейн. — Ощутить себя обитающим в теле с тремя другими приятелями. Нам придется согласовывать все или, во всяком случае, добиваться, чтобы все было в интересах большинства.