Три блудных сына - [2]
Послышались редкие, но звонкие аплодисменты. В нише святилища стоял жрец в полосатом длинном хитоне, подчеркивающем и без того немалый рост владельца. Черная длинная борода была завита мелкими кольцами, на голове сверкал драгоценными камнями золотой обруч. Катон и Флакк почтительно склонили головы.
– Неплохо, Катон, совсем неплохо! – одобрил жрец, выходя из ниши. – Сначала палкой, потом словами – да ты его просто раздавил, как червя!
Настоящий маг должен запомнить: люди – жалкие черви, которых мы топчем и давим! Мы – высшие существа, а люди нужны лишь постольку, поскольку они полезны нам! Пусть это и не так, но если маг думает иначе, ему место на рынке, среди фокусников. Ты выполнил задание?
– Да, великий Василид!
Катон протянул жрецу исписанный свиток, с виду очень старый, и несколько деревянных дощечек, покрытых воском.
– Так-так… – бормотал Василид, просматривая записи. – Гермес Трисмегист, Аполлоний Тианский, Александр Асклепий[7]… хорошо, хорошо… посмотрим, как усвоил.
– Но… велено было переписать, и только, – растерянно проговорил Катон.
– Настоящий маг всегда стремится расширить границы дозволенного! – наставительно сказал Василид и сделал вид, будто только что заметил Флакка:
– Ты еще здесь?! Убирайся в свою грязную нору, ползать с такими же червями, как ты! Маг никому не позволяет себя унижать, никому!
– Сжалься, великий! Отец убьет меня, он уже столько денег истратил…
– Я давно прогнал бы тебя; только деньги отца и удерживают. Хотя… владелец двадцати харчевен мог бы платить и побольше! Хорошо. Двадцать амфор вина – по амфоре с харчевни – и можешь оставаться. Думаю, не стоит напоминать, что вино должно быть хорошим.
– Благодарю, великий!
– Ты виноват, Флакк. Вступая в коллегию, ты давал клятву в период обучения воздерживаться от плотских утех. Вся твоя сила должна быть направлена к Фебу-Аполлону, а вожделение обращено в силу! Возненавидь Катона, и ты его испепелишь!
– Я ненавижу Катона!
Василид расхохотался и с довольным видом потер руки.
– Катон, мой мальчик, поздравляю: у тебя есть враг! Не поворачивайся к нему спиной.
Темная волна прошла по лицу Катона, отчего оно на миг стало настолько страшным, что даже у Василида забегали мурашки по спине, а Флакк сжался, как сушеная смоква.
– Враг – это хорошо, – сказал Катон, криво усмехнувшись, – без врагов жить скучно!
2
– Вытягиваем руку, плавно, без резких движений… сжимаем в кулак… раскрываем ладонь, но пальцы остаются полусогнутыми… чувствуем ладонью тепло, ласкаем это тепло… тепло превращается в жар, жар уже нестерпим… бросаем!!!
Огненный шар отделился от ладони Катона и полетел в сторону соломенной мишени. Мишень вспыхнула ярким белым светом и сгорела неестественно быстро. Раздался вопль, напоминающий поросячий визг: магический огонь прилип к руке Флакка, и теперь она пылала.
– Катон!!! Твои шуточки?! – закричал Василид. – Погаси немедленно!!!
Катон пожал плечами и, не глядя на Флакка, щелкнул пальцами. Огонь погас, и вопль сменился судорожными всхлипываниями.
– С ума сошел?! – бушевал Василид. – Без вина хочешь нас оставить?! Твои нищие аристократы не больно-то раскошеливаются!
Кричал маг, не глядя на ученика: последнее время он как-то опасался смотреть ему в глаза.
– Не бойся, великий Василид, без вина мы не останемся… (Слово «великий» Катон сказал с едва заметной иронией и повернулся к Флакку.)
Флакк дернулся и застыл, глаза его остекленели.
– Ты пойдешь к своему грязному, вонючему отцу и скажешь, чтобы прислал сорок амфор сладкого фалернского в святилище Феба-Аполлона. Великие пить хотят.
– Я пойду к своему грязному, вонючему отцу и скажу…
– Иди!
– Не останешься ты без вина, великий, – устало сказал Катон и вдруг зевнул, широко и шумно. – Скучно. Ты прав, Василид, – это черви, но давить их – тоже скучно.
3
Катон шел по улице, сопровождаемый любопытными, чуточку испуганными взглядами. Обрывки фраз, произнесенных сдавленным шепотом, доносились до его ушей:
– Мист![8] Посвященный мист Аполлона!
– Такой молодой, и уже мист?!
– Тише, тише… это же Катон.
– Марк Порций Катон? Потомок того самого?[9] Разрушителя Карфагена?
– Да тише ты! Порчи захотел? Щелкнет пальцами – и привет!
… Камень, жара и пыль – это Рим. Миллионный город, прожаренный солнцем, собирал толпы вокруг фонтанов, дающих лишь временное облегчение. Те, кто мог себе это позволить, устремлялись к общественным садам, где в тени и прохладе трактирщики раскинули свои навесы. Катон нашел уединенное местечко под таким навесом и устало сел на скамью, прислушиваясь к пустоте, медленно растущей в его груди. «Радость ушла… радость ушла… – билась в голове надоедливая мысль, а ей вторила другая: – Украли радость…»
Суетливый трактирщик подскочил и затараторил:
– Такая честь, такая честь… для тебя все бесплатно, заказывай что хочешь!
– Вина.
– Холодной воды? У меня ключевая, со льда…[10]
– Не надо.
Трактирщик не уходил. Опять! Одно и то же…
– У тебя есть конкурент, – уверенно заговорил Катон и обвел глазами окрестности. – Вон его шатер…
