Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария - [51]

Иметь строгое лицо особенно важно для нас, монахов. Мы всегда вместе, и всякий немощный, несчастный, нерадивый ищет себе компанию среди братьев. Остерегись того, чтобы выслушивать помыслы, проблемы и трудности такого брата. Из одного того, что брат готов вылить на всякого помои своей души, становится ясно, что он не хочет меняться. Ему нравится такая жизнь, он получает удовлетворение от пустых бесед и нытья, потому что это согревает его сердце. Если ты его выслушаешь и с ним поговоришь, он выразит тебе свою признательность за то, что встретил тебя сегодня по дороге, — он так унывал! Однако завтра он заунывает еще больше. Только тот, кто мобилизует все силы своей души и сердца, кто постоянно помнит слова Господа: Мужайтесь: Я победил мир, может по-настоящему жить — причем это касается как духовной, так и обычной мирской жизни.

Итак, будь внимательным и осторожным, следи за тем, чтобы к тебе не подходили запросто все подряд.

Пусть люди тебя любят, но одновременно и уважают. Никто не уважает человека, выплескивающего наружу все свои чувства, праздного, вечно недовольного. Но и сам этот человек не уважает подобных себе, и он во всю жизнь не найдет себе настоящего товарища.

За исключением того случая, когда тебя посетят посторонние братья.

Посторонний человек приходит неожиданно. Преподобный Антоний обращается здесь к монахам, которые живут одни в пустыне. Кто-то вдруг стучится и просит открыть ему дверь.

К нам, общежительным монахам, это правило относится только в том случае, если нас благословляют выйти к посетителям. Но оно никак нас не касается, если мы сами выпрашиваем разрешение на это или проявляем интерес к пришедшим, если мы бродим без дела по монастырским дворам, оказываемся у дверей и калиток, где нас встречают архондаричные братья или посетители, отчего мы бываем вынуждены пойти с ними, оставив Христа. На послушание в архондарик посылают того, кто подвизается в покаянном плаче, сидя в своей келье.

Итак, если сам ты избегаешь ненужных встреч с братьями, но неожиданно тебя посетят посторонние, то будь приветливым, спокойным, радушным, но по своей воле не иди к ним, не беседуй с ними ради того, чтобы утешиться или вспомнить о прошлом, не желай давать им советы, изменить их жизнь или спасти их. Только если тебя будут искать, придут к тебе в келью, где ты молишься, воздыхая от сердца и взывая к Богу: «Господи, помилуй мя», и игумен скажет тебе оставить твой подвиг и пойти к посетителям, тогда ты должен сменить строгость лица на приветливую и скромную улыбку. В этом случае «наставником», «Богом» для посетителей станешь не ты сам, но твое целомудрие и чистота. Благодаря твоему ангельскому виду человек почувствует, что он видел Бога.

От серьезного и богоносного человека по действию благодати Божией исходит особое духовное сияние. Это сияние невидимое, тонкое, но ощутимое, оно передается другому человеку, посетителю, и тот ощущает, что видел Христа. Благодать — это свет, от нее исходит тепло, некая присущая только ей чистота и благоухание. Итак, если ты выходишь к посетителю, желая, чтобы ему явился Бог, а сам ты остался в тени, если ты выходишь как ничего не значащий — ничтоже сый — и в разговорах не пытаешься поучать, но говоришь то, что подсказывает здравый смысл и что Господь положит тебе на сердце, то это и есть настоящее гостеприимство. Ты и сам не поймешь, что именно позволит посетителю ощутить Божественную благодать: твое лицо, твои движения, сквозящая через них духовная красота или сияние твоего духа.

Тогда сделай веселое лицо, чтобы вселился в тебя страх Божий.

Если веселость помогает нам обрести страх Божий, тогда зачем нам ходить со строгими лицами? Мысль святого Антония иная: для тебя посетитель — это Сам Христос. Итак, когда он к тебе обратится, а ты забудешь о себе и не станешь напускать на себя вид человека святого и духовного, то такая жертвенность, самоотречение и преклонение перед братом как перед образом Божиим даст Богу повод помочь тебе приобрести страх Божий. Если же перед посетителем ты

будешь всем своим видом показывать, какой ты строгий монах, то страх Божий отойдет от тебя за твое самолюбие.

Когда ты путешествуешь вместе с братьями, то по временам отходи от них и держись поодаль, чтобы сохранять молчание. (75)

Когда мы идем вместе с братьями, нам надо хранить молчание, но быть и в меру общительными. Если мы разговариваем, в особенности о третьих лицах и несерьезных предметах, то мы теряем свое человеческое достоинство и уподобляемся скотам. Необходим царский путь, то есть общительность, которая соединяется с хранением ума и уст. Положи, Господи, хранение устом моим, — так мы просим Господа каждый день, но просим без веры. Мы обмерли бы от страха, если бы поняли смысл этого псаломского изречения. А мы сколько лет его слышим, столько и грешим против него.

Когда находишься в пути, не смотри ни направо, ни налево, но повторяй псалмы и молись умом Богу в любом месте, где бы ты ни был, и не вступай в доверительные отношения с жителями этого места. (76)

Почему нужно так себя вести? Потому что в противном случае мы проявляем любопытство и наполняемся сведениями из окружающего нас мира, так что перестаем быть монахами. Мы должны следить за собой, когда находимся с людьми в архондарике, в церкви или где бы то ни было еще.