Трейлер Старика - [27]

„Курортники“ встретили нас у мостика, несмотря на грязь и мокрую скользкую траву под ногами, на набухшее брюхо тучи над головами. Они бросились нас обнимать, стаскивали с наших плеч рюкзаки, наперебой приглашали в свои дома для обсушки и обогрева. Каждому не терпелось услышать рассказ о нашем путешествии, но тут появились Боров, Хрыч и Баклажан, которые попытались безжалостно уволочь нашу шестёрку на второй этаж столярки в апартаменты начальства. Общественность бурно возмутилась и потребовала отменить секреты мадридского двора. „Пусть при всех рассказывают! В столовой!“ — орал Колхозник, а остальные шумно поддержали его дружным хором. Тут уж не выдержал Выхухоль, побагровел и рявкнул: „А вот никто ни фига не услышит, пока в сухое не переоденемся!“. В общем, дали на всё полчаса, а потом проводили в столовую, торжественно усадили, расселись сами, и воцарилась звенящая тишина.

Пока шло повествование, меня никто не перебивал. Впрочем, и после ритуального: —„Какие вопросы, товарищи?“ безмолвие не нарушилось. Я несколько секунд послушал, как где-то зудит комар, затем сделал знак Выхухолю, тот с кряхтеньем выставил на стол большую алюминиевую кастрюлю с верхом наполненную мягкими зелёными полупрозрачными шариками.

— Вот это и есть те самые „виноградины бессмертия“. — сказал я. — Или как назвал их Старик, ампулы с контактным веществом, которое усваивается организмом приблизительно за десять часов после принятия внутрь.

— Еще раз для особо тупых работяг, навроде меня. — попросил Рашпиль. — Не могу представить, как эту жуть заглотить, но если всё-таки заглочу, что произойдёт-то?

— Старик утверждает, что в Мозг Зоны можно запихнуть сознания трехсот-четырехсот тысяч человек, хотя лучше — меньше. — ответил за меня Бобёр с непривычной для него серьёзностью. — И там они просуществуют около двух с половиной миллионов лет. Возможно, намного дольше. Просто два с половиной миллиона — гарантированный минимум.

Вот представь себе, Рашпиль, что ты сейчас проглатываешь ампулу. Она причинит никакого вреда, но приготовит твой организм к — дай бог! — неблизкой кончине. Когда почувствуешь, что идут последние дни или даже часы жизни, войдёшь в Порт и Переселение твоего сознания в Мозг Зоны пройдёт легко и незаметно. Но если — не дай бог! — ты скончаешься скоропостижно, контактное вещество тут же погрузит твой мозг в особое состояние и защитит от распада на несколько часов. Оцепенеешь в отключке и бессознанке. За это время тебя опять же доставят к Порту и поместят в него.

— Ну надо ж… — Рашпиль задумчиво поскреб пятидневную щетину. — Ишь ты…

— Мы их вымыли кипячёной водой. — добавил Ушастый. — Так что можно употреблять.

— А если, к примеру, откажусь? — с непонятной улыбкой спросил Боров.

— Старик сказал, что для всех живущих на сегодняшний день в Зоне — это дело сугубо добровольное. — ответил я. — Для каждого вновь прибывающего — обязательное.

— А сам-то лопать будешь? — ядовито поинтересовался Бармалей.

Я демонстративно взял верхний шарик, положил его в рот. Честно говоря, необычайно волновался, боялся поперхнуться на глазах у всех. И совершенно напрасно. Казалось, большой комок совершенно безвкусного желе, скользнув в горло, сам собою пополз вниз по пищеводу.

— И как?

— Кто хочет — может запить. — я как можно равнодушнее пожал плечами.

Бобёр ухватил капсулу двумя пальцами, сунул в страшно разинутую пасть и гулко глотнул. Тут же его примеру последовали Ушастый и Выхухоль. К кастрюле потянулись руки.

22 августа 2007 г., 00.10.

Туча упёрлась куда-то в центр Зоны, раздувшись от гордости за залитый „курорт“. Мы поднялись на чердак дома № 4, Выхухоль потрогал свой матрас и выразительно сморщился. Пришлось даже перед сном отправить Ушастого вниз, он сжёг в печи несколько поленьев из неприкосновенного запаса, чтобы с чердака дома ушла промозглая сырость. Мы наспех встряхнули матрасы, перевернули, упали на них, быстро закутались в одеяла. Я приказал себе: „Спать! Во что бы то ни стало!“ Но буквально через минуту рывком сел на своей жёсткой постели, едва не ударившись лбом о стреху.

— Чего ты? — встревожился Выхухоль.

— Зачесалось. — буркнул я.

Не объяснять же ему, что мне померещилось, будто на матрасе Старика кто-то поворачивается на бок, подтыкая под себя одеяло. Не хватало ещё спятить от переутомления и избытка впечатлений.

22 августа 2007 г., 14.10.

С утра объявили аврал. „Курортники“ сметали жгучий пух, который снова нанесло на Черново, и теперь почти заканчивали работу. Редька разжёг костёр и мы аккуратно бросали туда камышовые веники, обмотанные серебристыми лохмотьями. После поглощения „виноградины бессмертия“ я ожидал каких-либо невообразимых последствий, скорее всего — неприятных. Что-то вроде: „Фродо надел кольцо всевластья и его тут же бурно стошнило“. Но сколько ни прислушивался к тому, что творится с организмом, ничего, кроме лёгкого нытья пальца на правой ноге (вчера нечаянно наступил Ушастый) не чувствовал.

— Точно! — поддержал Редька. — И у меня ни в одном глазу! А мы ж теперь — вроде как супермены.

Тут же хором зазвонили КПК в наших карманах. Мы надели наушники.