Тревожный звон славы - [163]
— Эй, сайки, свежие сайки...
— Господа, подходите, только глаза протрите...
Повсюду торговля: пирога с сазаниной и сиговиной, сбитень или кипяток с патокой в огромных медных самоварах, водка, блины и икра в бочках под навесами и в шатрах.
На колеснице, запряжённой цугом, — ряженые. Один обложился подушками, изображая Бахуса, другой надел маску, представляя лешего, третий тренькает на балалайке. И впереди, и позади шествуют великаны, карлы, монстры — дудят в дудки, играют на волынках и гуслях...
А в балаганах пахнет ванильными вафлями и свежераспиленными досками.
— Эй, заходи, я цыган Мора из цыганского хора...
С обитого материей балкона дед — с бородой и усами из серой пакли, в залатанном кафтане, в круглой ямщицкой шляпе, в лаптях и онучах — истошно кричит:
— А вот в двенадцатом году француз сам себе наделал беду!
Юные и прелестные барышни Ушаковы от души веселились, их родители — благодушные и благонравные — умилялись на дочерей, а знаменитый поэт повсюду сопровождал семью.
Часто бывал он и у Вяземского. С князем Петром они близко сошлись, хотя и спорили, но этими непрерывными спорами, неожиданными аргументами и мнениями, которые они скрещивали, как мечи, кажется, подогревали друг друга.
Иногда Пушкин не мог скрыть, что удручён. Всё же он рассчитывал, что государь пропустит «Бориса Годунова». Неужели он преувеличивал расположение к нему царя? В чём же, в таком случае, выгода царской цензуры?
Что касается Вяземского, то он постоянно настроен был мрачно и безотрадно. Его глубоко сидящие глаза смотрели колюче.
В его кабинете были удобные кресла и диваны, но обычно собеседники или вскакивали с мест и стояли, или бегали по комнате.
— Разгул невежества, глупости, трусости, совершенная инквизиция — вот наша Россия и сейчас и в будущем, — сказал князь. — Лучшие люди России, лучшие умы погибли!..
Но Пушкину хотелось хоть какого-то света.
— Нет, нет, — встрепенулся он. — Не говори так! Нельзя же творить во мраке, особенно во имя России! — Душа его требовала надежды и веры. — Чтобы понять, что произошло, надо смотреть широко. Надо уразуметь пружины истории. И в прошлом, и в настоящем, и в будущем — исходить из действительности!..
Вяземский не желал сдаваться.
— Правительство боится просвещения. Чугунный цензурный устав всё подавляет. Ищут малейших сомнений в правилах религии, малейших намёков...
— Всё же молодой царь деятелен! — Пушкин даже покраснел от волнения. — Он отстранил Аракчеева, отставил Магницкого и Рунича и приблизил к себе опального Сперанского. Это что-нибудь да значит! Он учредил особый комитет для пересмотра всего государственного устройства и управления России и поручил разрешить крестьянский вопрос!.. Как тут не вспомнить о могучей деятельности Петра? — Пушкин смотрел на Вяземского, будто ожидая от него ответа. Повисло молчание.
— Ты напрасно написал «Стансы», — вдруг сказал Вяземский тихим голосом, но с явным осуждением. — Этим ты ничего не добьёшься. Славы новой ты не достигнешь...
— Я написал искренне! — оскорбился Пушкин. — Говорил о преобразователе!
Вяземский отвернулся. Ему будто даже неприятно было смотреть на Пушкина.
— А ты знаешь, какой идёт слух о тебе? — сказал он. — Что шеф жандармов Бенкендорф тебе предлагал и — прости меня, но так говорят — будто ты...
— Как это должно понять? — пробормотал Пушкин.
— Ты знаешь, что значит слово «шпион».
— Да ты что... ты что! — вскричал Пушкин. — Разговор был, правда, но я решительно, сразу... Как ты можешь?
— Я? — Вяземский пожал плечами. — Ни на секунду не усомнился в тебе. Но ты знаешь, свет... — Он подошёл близко к Пушкину и положил ему руки на плечи. — Вот и не нужно было писать «Стансы». Й в Сибирь друзьям писать не нужно было — уже ходят списки: «Героям 14 декабря», «Друзьям в Сибирь». Вот так-то! — Вяземский опять принялся ходить по кабинету. — Читающая публика заподозрит тебя в искательстве, правительство — в дерзком своеволии, и ты потеряешь и тут, и там всё, что обрёл...
— Если слова мои что-нибудь значат для царя. — Пушкин тоже бегал по комнате, — он поймёт, что во всём мой призыв к милосердию... Я говорил и повторяю: повешенные повешены — что же, им ничто не страшно, но судьба остальных слишком ужасна!
— Ты, как философ восемнадцатого века, веришь в просвещённого монарха, — язвительно сказал Вяземский.
— Мы все воспитаны на Просвещении, — ответил Пушкин. — Неужели в этом наша беда? Надо же во что-то верить! — почти с отчаянием воскликнул он. — Нет, жизнь не кончена! Надо жить, надо верить.
Да, жизнь не кончена. Скорее, скорее к Ушаковым.
В переполненной гостями уютной гостиной он с ярким блеском в глазах, с живой мимикой в лице рассказывал страшную сказку, которую ещё в Михайловском воплотил в стихах о разбойнике-женихе и девушке, случайно забредшей в разбойничье логово. Он говорил об ужасных следах преступлений, об опасности, страхе, сватовстве, изобличении атамана — и так увлечённо, с такой выразительностью в жестах и голосе, что впечатлительная Екатерина вскрикивала, жмурила глаза, закрывала лицо руками. А ему, кажется, только этого и надобно было! Увлёкшись сам, он сделался неотразимо красноречивым...
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.