Тревожная группа - [40]

– Ага! Изучил биографию убитого досконально, про подробности жизни в детском доме все узнал, характер убитого изображает психологически точно… Не многовато ли? Это же не шпион, а обычный уголовник.

– Ладно-ладно, убедил, – не стал протестовать Чистяков. – Только я настаиваю на том, что за Ольгой и Ванечкиным следят истинные преступники. Поэтому предлагаю и нам продолжить слежку. Глядишь, и увидим похожего на нашего альфонса человека.

– Поздно следить, – усмехнулся Мостовой. – Ограбление уже произошло. Раньше надо было до этого додуматься и смотреть не только на Ольгу с ухажером, но и по сторонам.

– А вот и нет! – торжествующе воскликнул Чистяков. – По всем правилам, о которых говорят предыдущие случаи, Ванечкин должен теперь тихо от Ольги отстать и переключиться на новую пассию. Так что за ним следить надо, а не за Ольгой!

– А вот это мысль. Только как нам Ванечкина найти?

– Милиция его как-то находит. Где-то он ведь живет? Наверняка временная прописка имеется. Не это главное. Главное – у Ольги выяснить, не изменились ли у них отношения, не стал ли он пропадать под благовидными предлогами. Наверняка уже обхаживает новую простушку.

Мостовой заглянул через дверь лоджии в комнату, где родители со вздохами и стенаниями монотонно пилили Ольгу за ее поступок.

– Извините, – скорбно улыбнулся спасатель родителям и позвал Ольгу: – Оля, можно тебя на минутку?

Синицкая поднялась с дивана и с зареванными глазами вышла к друзьям на лоджию.

– Оля, не сердись, пожалуйста, на нас, – начал Мостовой взволнованным голосом, – но нам очень нужно, чтобы ты ответила на пару вопросов.

– Опять? – всхлипнула Синицкая. – И вы туда же? И вы мне не верите?

– Оля, ну не надо, – взмолился Мостовой, которого явно коробило от слез девушки, и он начинал терять самообладание. – Ты ответь, пожалуйста, и мы отстанем. Это очень важно, поверь. Скажи, твой Эдик не пропадает в последнее время в командировках каких-нибудь? Ваши отношения не изменились за последние день-два?

– Ну, как вам объяснить, что он ни в чем не виноват! Почему вы все его подозреваете? Неужели вы считаете, что я настолько не разбираюсь в людях? Командировки у него и раньше были! Ему приходится много работать и ездить, если он хочет поправить свои дела.

Стало понятно, что «командировки» имеют место, а значит, и время на обхаживание новой пассии – тоже.

– Он же мне предложение сделал совсем недавно, – продолжала доказывать свою правоту Синицкая. – Этого вам мало?

– Оля, – решительно вмешался Чистяков, – скажи, а наколки ты у Эдика видела на теле? Особенно на интимных местах.

Синицкая вспыхнула, как факел, и Чистяков испугался, что она его сейчас ударит. Но девушка, захлебнувшись возмущением и обидой, не смогла ничего сказать и разрыдалась с такой силой, что Мостовой сгреб ее в охапку и принялся успокаивать. Он нашептывал какие-то ласковые слова, но Игорь понял, что нужно идти дальше, если уж начал. Терять все равно уже нечего.

– Зря ты на меня обиделась, – заявил он, решив проверить реакцию Синицкой. – Дело очень серьезное, скрывать тут нечего. Ты даже не знаешь, что твой Эдик не Эдик, а Сергей Иванович Ванечкин. Ты не подозреваешь, что за последние полгода у него в Пятигорске было три женщины, и одна – уже здесь. Всех он бросает и переходит к следующей. И всем представляется человеком с временными финансовыми трудностями. И коттедж, куда он тебя возил, – не его коттедж. Он всего лишь в качестве прораба вел там работы по благоустройству территории. Если хочешь, познакомим тебя с рабочими, которых он нанимал, с братом обобранной и брошенной девушки, с милиционерами, которые вели его дела в Пятигорске и здесь…

– Ты все врешь! – без всякой логики истерично заявила Ольга. – Он сам мне рассказывал, что всю жизнь искал одну-единственную, меня. А теперь встретил! Это зависть, и только! Его конкуренты все время подставляют, там такая борьба в бизнесе идет за сферы влияния, что вы не представляете!

Мостовой, который хотел вмешаться и остановить речь друга, при словах об одной-единственной удивленно посмотрел на Чистякова. Ольга сейчас почти слово в слово повторила то, что они и предполагали от нее услышать. Доводы Ванечкина они смогли просчитать.

– Мы представляем другое, Оля, – решил закончить Чистяков. – Квартиры всех его подружек под конец отношений, когда он достаточно вытянул из них денег, грабили. То же произошло и с тобой! А ты все время не хотела нас слушать. Подумай на досуге, а мы все равно тебе с Борей поможем. Можешь не сомневаться.

С этими словами Игорь повернулся и вышел с лоджии. Извинившись перед родителями Ольги, он спустился к подъезду и в задумчивости уселся курить на лавке. Женская логика – странная штука, думал он: чем больше эмоций, тем больше готовность думать и делать наоборот. Не ошибаться или заблуждаться, а именно думать наоборот. Как будто назло – нате вам, а я все равно сделаю так. И пусть мне будет хуже.

Мостовой оставил Ольгу успокаиваться на лоджии, а сам с виноватым видом вошел в комнату. Он тут же попал под пилу Ольгиной мамы, которая стала его упрекать, что они, друзья, коллеги, не уберегли доченьку от глупостей, недоглядели, с кем она встречается, и даже не узнали, что она собирается продавать квартиру. Они должны были все знать раньше родителей и вовремя сообщить им о своих подозрениях.