Тревоги пути - [76]

— Неси ее сумку. Там игла, нитки и лекарства.

Лина сейчас же все исполнила.

В сумке Кейт обнаружился узкий деревянный пенал, внутренности которого были обшиты мягким черным бархатом, и поделены на небольшие отсеки, в каждом из которых хранилось по стеклянному пузырьку. Открыв каждый, и перенюхав с десяток, Мэйтон отобрал два, и раскрыв заветную серебряную коробочку с нитками и кривой иглой принялся сшивать рану.

Радуясь и одновременно досадуя на дуреху, за то, что только покалечила себе запястье, но даже ни одной вены не затронула.

«Ну, кто так кончает с жизнью?! Уж лучше бы пошла, с утеса сиганула — все наверняка».

Пока он шил, Лина расширенными от ужаса глазами наблюдала за его действиями.

— Ну, рассказывай, что у вас произошло? – строго сказал он.

— Я обещала не рассказывать, — втягивая голову в плечи под грозным взглядом Мэйтона пыталась отвертеться она.

Мэйтон полыхнул глазами.

Она вздохнула, и дрожащим голосом поведала ему душещипательную историю о неудачном соблазнении.

По ее окончании Мэйтон не знал, толи ему плакать, толи смеяться.

— Понятно, значит кто-то кого-то не полюбил, — ухмыльнулся он, — Не переживай, на нее иногда находит.

— А что, она и вправду, ну… того, немного не такая.

Мэйтон вздохнул, и на минуту задумался.

— Ей просто одна бестолочь голову забила, вот и всё. Не принимай близко к сердцу, нормальная она. Только сама пока об этом не знает.

Лина кивнула, задумываясь, что бы все это значило. Но переспрашивать не стала.

Когда со швом было закончено, он еще раз промыл рану водой, и полил на нее из второго флакона. Кейт вскрикнула, застонала и открыла глаза.

— Ну, что, очухалась, жертва нестандартной любви?

Она, закусив губу отвернулась, и свернувшись клубком заплакала навзрыд.

— Да ладно тебе, я же пошутил, — поспешил утешить ее Мэйтон все еще улыбаясь, — Все обошлось, твою руку я зашил, жить будешь.

Лина сидела в сторонке, боясь приблизиться, всерьез считая себя виноватой – и за то, что отказала, и за то, что проговорилась.

Мэйтон словно подслушал ее мысли.

— Между прочим, делать виновными других, из-за своих ошибок — верх неприличия. Если бы с тобой что-нибудь случилось, то виноватой себя считала Лина, не так ли, Кейт?

Кейт зарыдала еще сильнее, отрицательно помотав головой, сквозь слезы пытаясь что-то сказать.

«Ничего», думал Мэйтон, не опасаясь, что, отругав, он не причинит ей лишнюю боль, «Пусть сразу осознает, что натворила. Чтобы в следующий раз было неповадно».

Он налил теплой воды и приобняв ее, напоил. Она как ребенок уткнулась ему в плечо, но всхлипывать стала меньше, постепенно успокаиваясь.

— П-п-прости-и-и-те, — сквозь слезы прошептала она, — На меня что-то нашло. Я не хотела…

— Все. Забыли. Хорошо? Мы все сделаем вид, будто ничего не было.

Лина горячо закивала головой, соглашаясь с предложением, и в подтверждение своих чувств участливо погладила Кейт по спине.

Кейт всхлипнув, тоже кивнула и наконец, подняла на них заплаканные глаза.

— Ты можешь мне помочь с кристаллом? Рука болит очень, я бы попробовала…

Мэйтон кивнул, даже не дослушав ее.

Повторив ранее проделанный в лесу фокус, Кейт устало откинулась на одеяло. Правда, в этот раз получилось не так хорошо. Шрам остался красным и немного воспаленным, она даже нитки не стала вытягивать, опасаясь, что он разойдется. Одно хорошо, — теперь хоть не болит!

Мэйтон туго перебинтовал ей руку.

— Все, ложимся спать, — умаявшись, приказал он, подавая пример и заворачиваясь в свое одеяло.

Он подтянул к себе Кейт, обняв как маленькую, и начал что-то шептать на ухо.

Лина не стала подслушивать, накрыла голову одеялом, свернулась калачиком у него за спиной и уснула под их тихий бубнёж.

— Может, объяснишь мне, что с тобой происходит, Кейт. Что за блажь на тебя нашла? — шепнул он ей на ухо, когда понял, что Лина их не слышит.

Серьезный тон Мэйтона не говорил не о чем хорошем.

— Блажь! – шепотом закричала она возмущенно.

— А что, разве нет? Кто тебя просил к ней приставать?

Кейт раздраженно повернулась к нему лицом.

Мэйтон лежал на боку, приподнявшись на локте, и грозно нависая над ней, ждал ответа.

В ее глазах застыла обида и слезы, готовые политься еще от одного обвинения в ее адрес. Впрочем, справедливого.

— Откуда ты знаешь? Что ты вообще об этом знаешь!? — дрожащим голосом шептала она, — Может мне самой стыдно! Стыдно и больно от того, что я не такая, как все. Я сама себя за это ненавижу. Да чтобы ты знал, мне самой неловко находиться рядом с Талли, но это все равно лучше, чем быть рядом с каким-нибудь потным, пьяным, вонючим «спутником жизни», который вечно ругается, и корчит из себя пуп земли, только потому, что у него между ног яйца! Который считает, что ты его вещь, и он делает все, что ему заблагорассудиться!

Мэйтон почувствовал слабый укол совести. Вдруг, и он для кого-то представлял то же самое?

— Я что, такой же потный, и вонючий…

— Да причем тут ты? – перебила Кейт, — Я о людях говорю. Ты даже не представляешь, каково это быть и не человеком и не эльфом. Ваши меня не примут из брезгливости, а люди из-за презрения. Что мне остается? – отчаянно шептала она, вцепившись в его куртку. — Талли единственная кто воспринимал меня как личность, просто потому что я, это я. Она любит меня!