Треугольник короля - [10]

– Просто перепишите текст на пергамент, Ваше Величество, – сказал Пануриш.

– Не так давно я как раз упражнялся в каллиграфии, – ответил ему король.

Пока бывший правитель одного из крупнейших государств Европы переписывал текст с листка на пергамент, Яков Пануриш в полном молчании застыл рядом с королём. Он был настолько недвижим, что казался не живым человеком, а мраморным изваянием, закутанным в человеческие одежды. Он внимательно следил за пером в руке Станислава Августа. Не каждому доводилось видеть короля, самолично переписывающего текст с бумаги на пергамент. Чёрное перо поскрипывало и оставляло буквы, складывающиеся в слова.

Наконец, король закончил и, оставив перо в чернильнице, поднял голову на своего гостя.

– У Вашего Величества прекрасно получилось, – сказал Пануриш, слегка поклонившись. – Готово ли место для дара?

– Да, – ответил Понятовский, – оно там, – он махнул рукой в сторону одной из дверей зала.

Встав из-за стола, он направился туда куда показал рукой. Король открыл двери, из-за которых был виден выход в здание часовни соединенное с овальным залом коридором.

– Нам нужно действовать быстро, – сказал король.

Пануриш и Понятовский прошли в дальний конец помещения, там виднелся маленький столик. Сдвинув его собственными руками, король приподнял доску, на которой столик стоял, и взгляду монарха открылась глубокая яма. На дне ямы лежал деревянный ларец, без каких либо украшений.

– Всё так, как должно быть. Здесь и следует оставить дар. Нужно будет распорядиться, чтобы слуги скрыли все следы, тщательно заделали пол. У вас же ещё есть несколько доверенных слуг, Ваше Величество?

– Да, ещё есть.

Собеседники вернулись в овальный зал. За дверями послышалась русская речь и бряцанье шпор.

– Конвой… – проговорил Станислав Август, грустно посмотрев в окно.

Король помедлил в нерешительности ещё мгновенье, а затем обернулся к Пануришу, стоявшему в двух шагах.

– Те, кто должны знать – будут, в том числе какие-то евреи? – спросил король.

– Да.

– И последнее, что вы должны сказать мне. Я просил императрицу за свой народ, я не могу забыть свой долг перед ним. Россия победила. Нашей былой независимой Польши – больше нет. Я знаю, что вам известно будущее страны, и моё будущее тоже. Так вот, ответьте мне, я хочу знать: что будет с моей родиной? – король говорил всё быстрее, – и ещё одно: я умру в Петербурге?

Пануриш посмотрел на короля в упор. Его взгляд был непроницаем. Он сложил ладони вместе, казалось сейчас он начнёт уговаривать короля не просить его ответить на эти вопросы. Бледное, лицо Понятовского, было совсем не похоже сейчас на лицо некогда могущественного монарха. Перед Яковом был проситель. Разведя ладони в стороны, Пануриш сказал только два слова:

– Она возродится, – а затем добавил. – Да, в Петербурге.

Король побледнел ещё больше и несколько мгновений только двигал сухими губами. Он закрыл уши руками, как человек оглушённый взрывом, но быстро овладев собою, пристально посмотрел на гостя.

– Но ведь вы сказали, что я вернусь в Волчин!

– Да вернётесь, но уже после этой… – Пануриш помолчал и закончил, – жизни.

Глава 5. Приключения с утра

Профессор Литвакас открыл глаза. Он проживал в не самом старом районе Вильно, но всё же старинных особняков, которым скоро должно было исполниться 100 лет, там было предостаточно. Многие состоятельные люди уже не первый год скупали имущество по соседству с профессором философии. Назывался этот район – Жверинас.

Литвакас очень любил свой уголок города и свой старый деревянный дом, покрытый прекрасной черепичной крышей. В этом доме у него была большая спальня и узкая спартанская кровать, с которой он и поднялся ранним утром. Вид его выдавал бессонную ночь. На его прикроватной тумбочке лежала книга Эдгара По раскрытая на стихотворении «Сон во сне». Наскоро умывшись, Литвакас быстро перекусил тем, что осталось от ужина и, накинув пальто, выбежал из дома. Сегодня он не собирался читать лекции. Прыгнув в свой новенький дорогой седан чёрного цвета, профессор завёл двигатель и через час был уже за городом, где позволил себе развить нешуточную скорость – 180 километров в час. Литвакас любил скорость, кроме того он спешил. Его седан, поблескивая на солнце, летел по трассе в сторону Беларуси.

Проскочив границу относительно быстро, Литвакас продолжал давить на газ и вскоре увидел замаячивший впереди Гродно. Именно туда спешил литовский профессор.

Припарковавшись в центре, Литвакас постучал пальцами по рулю, слегка поскрёб его приятную на ощупь кожаную поверхность, и достал из внутреннего кармана пиджака свой телефон. Пощёлкав по сенсорным клавишам, он поднёс его к уху.

– Алло, – сказал в трубке приятный, молодой женский голос.

– Виктория это Литвакас.

– Вы, профессор? – голос девушки звучал удивлённо, и как показалось Литвакасу, немного устало.

– Я приехал в Гродно и мне надо поговорить с вами, Вика.

– Вы в Гродно? – голос собеседницы Литвакаса стал ещё более удивлённым.

– Да, это очень важно. Я понимаю, что всё это очень неожиданно для вас. Я прямо как незваный гость в разгар чаепития. Просто поймите, что это очень очень важно, Виктория.