Третья жизнь кошки - [50]

Изучает зал второго ресторана через образовавшуюся щёлку

«Где же эта сучка? Её и здесь нет. Ну что за хрень? Куда она делась? Или я дурак, или она не такая простая…»

Москва Брагин и дочь

— Я не лезу в твою личную жизнь, я просто не хочу, чтобы ты наделала глупостей

— Я не буду с тобой это обсуждать

— Но другие это уже обсуждают, вас видели вместе во Франции

— Я не буду это обсуждать

— Хорошо, у тебя это серьёзно, а у неё? Думаешь тоже серьёзно? Что она сейчас делает, как ты думаешь? Мечтает о тебе? Вот посмотри-ка на это.

Брагин кладёт на стол пачку фотографий. На верхней Елена под руку с красивой светловолосой женщиной. Анна начинает просматривать дальше.

Анна-Мария

Боже, какой ужас. Это действительно она, Лена, под ручку с какой-то красоткой. Вот они в ресторане, вот на улице, вот на набережной. Вот она опять ведёт Лену под руку, а вот полу обняв. И, о боже, целуются. Хорошая фотография, крупный кадр. Меня стало подташнивать, внутри всё оборвалось. Стены вокруг поплыли, я схватилась за край стола, нужно сесть. Боже это конец, она с другой. Стоило мне уехать и ей уже всё равно. Какой ужас. Мне нужно на воздух, душно, слёзы стоят в глазах, но я не могу плакать, мне не хватает воздуха.

— Аня, постой, Аня.

Какой-то шум в голове — ничего не слышу и ничего не хочу, Она с другой, ОНА с другой. Вот почему так плохо отвечает на письма, вот почему задерживается. Мммм. Ничего не вижу вокруг, где выход? Нужно идти, не стоять на месте, нельзя стоять на месте… Перед глазами этот поцелуй, как же так? Как же так? Это не возможно, не правильно, не пра-виль-но…

Лифт, ступеньки, дверь, наконец-то воздух. Никак не могу сделать глубокий вздох, что-то сильно сдавило и грудь и сердце. Опять кружится голова. Останавливаюсь, держусь рукой за стену…

— Вам плохо? Девушка вам плохо?

Что за люди вокруг? Почему они смотрят на меня? Почему так странно открывают рты? Говорят мне что-то?

— Всё в порядке?

— Да она вся белая, еле стоит.

— Может пьяная или накурилась?

— Ты сам накурился, нормальная девочка, с сердцем, наверное, что-то. Есть валидол у кого-нибудь?

— Да есть, сейчас достану.

— Женщина, вот валидол дайте ей.

— Подождите вы с валидолом, может у неё давление.

— Ну что, скорую вызвать?

Слова доносятся, с какими-то странными задержками. Вначале я вижу как открывается рот, но звука нет, лишь гул в ушах и только через секунду другую начинают долетать слова.

— Не нужно скорую, со мной всё в порядке, всё в порядке. Я сейчас подышу и всё.

— Есть у кого-нибудь вода? А, платок?

— Вот вода, передайте ей.

— Попей и умойся. Ну что, так легче?

— Где ты живёшь, сможешь сама идти?

— Куда идти? Домой? Зачем мне идти домой? А, да. Смогу.

Нет, домой идти нельзя, нужно просто куда-нибудь идти, нельзя стоять на месте, сразу всё плывёт. Что же делать? Позвонить ей? А зачем? Может это какая-то ошибка? Ну да — ошибка. По ошибке ходят под ручку, по ошибке обнимаются, и целуются. Трахаются тоже по ошибке? Таких фото, правда, не было, но целовались так, что ясно, что будет дальше. Чего тут непонятного? Уехала я, появилась другая, не одной же ей быть. А я одна. Какая дура, боже, какая я дурра. Нужно выкинуть её из головы, выкинуть, и забыть. Вокруг полно людей, что меня заклинило на ней? Ну, встречались, ну потрахались, ну и хорошо. Получила интересный опыт. А почему мне плохо? Почему такой холод внутри? Подумаешь, гульнула подружка. И мне гульнуть, переспать с первым попавшимся? Ой нет, сейчас стошнит, от одной мысли стошнит. Вокруг всё как обычно, люди куда-то идут по своим делам, машины едут, а у меня всё изменилось. ВСЁ. Я не могу понять почему? Почему? Ведь так было чудесно, она говорила мне такие красивые слова, говорила что любит. Если любит зачем ей другая? Значит, всё время врала мне? Значит всё обман. Не любит и не любила? Попользовалась под настроение, а чтобы не кочевряжилась, сказала пару стандартных фраз. Не могу это вынести, не мо гу…

Дордрехт ресторан «Мельница» Стефания

— Здесь самая вкусная селёдка в Голландии

Мы сидим за небольшим столиком в очень уютном ресторанчике, наши колени касаются друг друга под столом и мне всё время хочется опустить туда руку. Вдруг у неё раздаётся телефонный звонок. Отвечает по-русски, боже как изменилось лицо, что-то случилось. Вся побелела, вскочила, говорит резко, отрывисто, хлёстко. Ого, как смотрит вокруг — для неё мир перестал существовать. Отключила телефон, но не садится, ждёт звонка. Что же случилось? Я боюсь этого звонка. Не бери трубку, не бери… У меня сдавило сердце и пересохло во рту от очень плохого предчувствия…

Елена

Неизвестный номер, кто бы это мог быть?

— Да слушаю, кто? А Валентина Петровна, здравствуйте рада слышать. Я в Голландии. Нет, не в Москве. Не знаю? Чего не знаю? Анна в больнице? Как в больнице, что с ней? Тоже не знаете? А ей звонили? Недоступна? Сейчас я выясню и перезвоню.

Кому позвонить? Валерию, начальнику охраны с риги, пусть отрабатывает должок. Где тут его телефон…

— Валера, это Тарханова, что случилось с дочерью Брагина? Не знаешь ещё? Она в больнице. Выясни, пожалуйста, что с ней и перезвони, спасибо жду.

Всё похолодело внутри, что с ней могло случиться, авария? Болезнь? Но она не выглядела больной, ох защемило сердце. Голландка смотрит с испугом, блять, я тут занимаюсь с ней чёрте чем, а ОНА в больнице. Срочно заказать билет в Москву. Подзываю официанта: