Третья волна - [51]

В связи с этим скоро появились архитекторы, проектировавшие, строившие конторы, банки, полицейские участки, заводы, железнодорожные вокзалы, универсальные магазины, тюрьмы, пожарные депо, психиатрические лечебницы и театры. Эти самые разнообразные типы зданий и сооружений должны были строго соответствовать своему назначению. Размещение фабрик, дорог, ведущих к магазинам, железнодорожных путей, примыкавших к докам или грузовым складам, местоположение школ, больниц, водопроводных сетей, электростанций, трубопроводов, газовых сетей, телефонных станций — все надо было пространственно скоординировать. Пространство должно было быть тщательно организовано, как фуга Баха.

Такая четкая координация специализированных пространственных форм — необходимость наличия нужного народа в нужном месте и в нужное время — являлось точной пространственной аналогией временной синхронизации. По сути это была синхронизация в пространстве. Для функционирования индустриального общества внутреннее устройство и пространства, и времени нуждалось в более четкой разработке.

Людям необходимы были как более точные и стандартизированные единицы времени, так и более точные и равнозначные единицы пространства. До промышленного переворота, когда время все еще измерялось достаточно неопределенно, вроде, например, «пока прочтешь «Отче наш», в пространственных измерениях тоже царила путаница. К примеру, в средневековой Англии один род на практике мог составлять от 16, 5 до 24 футов. В XVI в. наилучшим способом измерения рода считался следующий: из числа выходящих из церкви наугад выбирали 16 мужчин, выстраивали их в ряд так, чтобы «левая ступня каждого располагалась впереди, а все ступни, примыкая, составляли одну линию», и отмеренное таким образом расстояние давало искомую величину. Использовались еще более неопределенные понятия, как, например, «день езды верхом», «час ходьбы», «полчаса легкого галопа»[181].

Когда Вторая волна начала менять характер трудовой деятельности, что сопровождалось неуклонным разрастанием рынка, с подобным подходом уже нельзя было мириться. Например, с увеличением объема торговли все большее значение приобретала точность кораблевождения, и правительства предлагали огромные вознаграждения тому, кто сможет придумать новые способы прокладывания маршрутов торговых судов[182]. На земле система мер также постепенно совершенствовалась и вводились более точные единицы[183].

Трудные для понимания, противоречивые, очень различающиеся местные таможенные пошлины, законы и правила торговли, возникшие в период цивилизации Первой волны, необходимо было упорядочить, разумно обосновать. Отсутствие точной стандартной системы мер было серьезной помехой для производителей товаров и для растущего социального слоя, занимавшегося торговлей. Этим и объясняется энтузиазм, с каким деятели Великой французской революции на заре индустриальной эры сами занимались усовершенствованием системы измерений и составлением нового календаря. Они считали данную проблему настолько важной, что она вошла в круг первых вопросов, рассматриваемых Национальным конвентом — высшим органом Первой французской республики. Перемены, которые принесла с собой Вторая волна, коснулись также увеличения и уточнения пространственных границ. До XVIII в. границы империй зачастую не были четко определены. Точность не была столь уж необходима, поскольку обширные территории оставались незаселенными. В то время как население увеличивалось, возрастала торговля и в Европе стали появляться первые фабрики, многие правительства принялись методично наносить на карту свои границы. Были более определенно обозначены таможенные зоны. Местная и даже частная собственность была самым тщательным образом обозначена, отмечена, огорожена и зарегистрирована. Карты стали более подробными, содержательными и стандартизированными.

Возникло новое представление о пространстве, которое в полной мере соответствовало новому представлению о времени. Точные показатели выполнения работы все более загоняли время в определенные рамки, а вместе с тем усиливалась тенденция стеснить границами пространство. Линеаризация времени вызвала появление линейных мер длины.

В доиндустриальных обществах прямолинейное движение по земле или по морю представало отклонением от нормы. Сельская дорога, путь скота на водопой, лесная тропа были изогнутыми в соответствии с рельефом местности. Они огибали многочисленные преграды, имели подъемы и спуски, крутые повороты. Улицы средневековых городов переплетались между собой, извивались, петляли.

Общества Второй волны не только отправляли корабли по прямолинейным маршрутам, они строили железные дороги, чьи параллельно уложенные рельсы тянулись по прямой линии вдаль, насколько было видно. Как отметил американский чиновник–плановик Грейди Клей, линии железной дороги (уже в названии красноречиво отразилось поветрие времени) стали осями, вдоль которых получили конкретное материальное воплощение новые города, разработанные в чертежах[184]. За кульманом, с помощью чертежных инструментов, городскому механизму придавалась правильность построения в соотнесении с ландшафтом.