Третья волна - [193]

Ведь обе системы имеют преимущества, и существуют чрезвычайно творческие, пока неиспользуемые способы сочетать прямое участие граждан с «представительством» в новой системе полупрямой демократии.

Мы, например, могли бы решить провести референдум по спорной проблеме ядерного развития, как уже сделали Калифорния[633] и Австрия. Однако вместо того, чтобы отдать окончательное решение непосредственно избирателям, мы хотим, чтобы представительный орган — например Конгресс — обсудил вопрос и принял окончательное решение.

Таким образом, если общественность проголосовала по ядерной проблеме «за», определенный «пакет» голосов можно было бы отдать защитникам этого подхода в Конгрессе. Они могли бы, по силе общественного ответа, автоматически получить преимущество в 10 или 25% в самом Конгрессе, в зависимости от силы голосов, отданных «за» на плебисците. Здесь нет чисто автоматического воплощения желаний граждан, но эти желания имеют определенный вес. Это вариант вышеупомянутого предложения о национальном плебисците.

Можно изобрести много других воображаемых устройств, чтобы сочетать прямую и косвенную демократию. Прямо сейчас члены Конгресса и многих других парламентов и законодательных органов создают собственные комитеты. У граждан нет способа заставить законодателей создать комитет, который занимался бы упущенной или очень спорной проблемой. Но почему сами избиратели не могут иметь полномочия прямо, через петицию, заставить законодательный орган создавать комитеты по темам, которые считает важными общественность, а не законодатели?

Я продолжаю делать эти «сомнительные» предложения не потому, что без колебаний принимаю их, но просто чтобы подчеркнуть более общий пункт. Есть сильные способы открыть и демократизировать систему, которая сейчас почти разрушена, где мало кто (если вообще кто–нибудь) чувствует себя адекватно представленным. Но мы должны начать думать иначе, не так, как привыкли за прошедшие 300 лет. Мы больше не можем решать наши проблемы с помощью идеологий, моделей и пережитков структур прошлого Второй волны.

Чреватые неопределенными последствиями, эти новые предложения оправдывают тщательные локальные эксперименты, прежде чем мы применим их в широком масштабе. Однако в связи с тем или иным предложением мы можем почувствовать, что старые возражения против прямой демократии становятся слабее и именно в это время возражения против представительной демократии становятся сильнее. Опасная и даже странная полупрямая демократия, какой она может кому–то показаться, — это умеренный принцип, который может помочь нам создать новые работающие институты для будущего.

Разделение решений

Открыть систему большей власти меньшинств и позволить гражданам играть более прямую роль в управлении необходимо, но при этом мы проходим только часть пути. Третий жизненно важный принцип политики завтрашнего дня направлен на разрушение системы принятия решения и передачи решений туда, куда они относятся. Это не просто перетасовка лидеров, противоядие от политического паралича. Я называю это «разделением решений».

Некоторые проблемы невозможно решить на локальном уровне. Другие невозможно решить на национальном уровне. Некоторые требуют одновременных действий на многих уровнях. Кроме того, соответствующее место для решения проблемы не остается неизменным. Со временем оно меняется.

Чтобы выйти из тупика в принятии решений, освободиться от институциональной перегрузки, нам нужно разделить решения и перераспределить их — разделить их более широко и менять место принятия решений, как того требуют сами проблемы.

Сегодняшние политические устройства повсеместно нарушают это принцип. Проблемы меняются, а власть принимать решения — нет. Поэтому слишком много решений по–прежнему сконцентрировано, а институциональная архитектура лучше всего разработана на национальном уровне. Напротив, недостаточно решений принимается на транснациональном уровне, и так нужные структуры решительно неразвиты. Кроме того, слишком мало решений оставлено на субнациональном уровне — в регионах, штатах, провинциях, населенных пунктах или в негеографических социальных группировках.

Многие проблемы, с которыми сражаются национальные правительства, как мы видели раньше, просто находятся за пределами их понимания. Поэтому мы отчаянно нуждаемся в одаренных воображением новых институтах на транснациональном уровне, которым можно передать многие решения. Мы, например, не можем рассчитывать справиться с далеко простирающейся властью транснациональной корпорации — которая сама по себе является конкурентом нации–государства — через только национальное законодательство. Нам нужно создать новые транснациональные устройства и, если потребуется, уставы корпоративного поведения на глобальном уровне.

Возьмем проблему коррупции. Американским корпорациям, продающим за рубеж, сильно вредят американские законы против взяточничества, потому что другие правительства позволяют, а на самом деле побуждают своих производителей давать взятки зарубежным потребителям. Мультинациональные компании, проводящие ответственную экологическую политику, будут по–прежнему сталкиваться с нечестной конкуренцией фирм, которые этого не делают, до тех пор, пока нет адекватной инфраструктуры на транснациональном уровне.