Третья попытка - [7]

Тут я почувствовал, что лежу на чем-то твердом и неудобном. Встал и, подняв покрывало, обнаружил на одеяле свою жилетку, набитую железом. Кроссовки тоже валялись у кровати. Пожалуй, это все-таки не сон. Хотя… почему носки такие чистые – я же в них шастал по лесу? И к покрывалу, как у деда, не прилипло ни травинки. Да, но царапины на руках, которые я получил, ломая ветки, никуда не делись! Впрочем, это ничего не доказывает. Они могли появиться, например, в результате самовнушения, как стигматы, которые вроде как относятся к более или менее доказанным явлениям, я про это читал в «Лезвии бритвы» Ефремова. Стоп, но смола к рукам, она что, прилипла тоже в результате чисто волевого усилия? Нет, это же не деньги. Вот они действительно так липнут, особенно если бюджетные и в достаточно крупных количествах, а руки чиновные, но здесь явно не тот случай ни по одному из пунктов. Получается, я натурально где-то побывал! Но если так, то почему жилетка, которая была на мне надета, осталась на месте, а подушка – нет? И ремень от джинсов, и кроссовки путешествовать со мной почему-то отказались, в отличие от носков.

Минут через десять усиленных размышлений у меня родилась гипотеза, состоящая в том, что переносу подвергаются только предметы, непосредственно контачащие с моим организмом. Теперь оставшиеся на месте кроссовки, ремень и жилетка получали вполне правдоподобное объяснение – они же нигде не касались моей кожи. В отличие от всего остального, с чем я оказался на лесной прогалине. Да, но тогда почему перенеслась подушка, ведь с головой контактировала только наволочка? И ключи в кармане джинсов тоже как-то не очень соответствовали выстроенной картине.

Немного подумав, я сделал небольшое дополнение. Если я касаюсь предмета, внутри которого находится еще один или несколько, то переносу подвергается всё. Причем «внутри» – понятие не абсолютное, полной герметичности явно не требуется – и наволочка, и карман от нее весьма далеки. А отсюда следовал оптимистичный вывод – в следующий раз с собой можно будет взять застегивающуюся на молнию сумку! Или даже под завязку набитый рюкзак.

Осталось только проверить – а станет ли кольцо вновь нагреваться? Я хоть и не очень сильно, но подозревал, что у деда оно сработало всего один раз из-за того, что он слишком поспешил с обратным переходом.

И вот три дня спустя после возвращения появилось доказательство, что это, скорее всего, так оно и есть. Кольцо начало теплеть.

Отступление третье

Незадолго до описываемых событий – совсем короткое

Если бы Екатерина Арнольдовна была способна впасть в отчаяние, то, вне всякого сомнения, она именно это и сделала бы. Какое утонченное издевательство – впервые в жизни ей предстоит обратить на себя внимание мужчины, к которому у нее вообще нет никаких претензий!

Статный и красивый, как его дед.

Явно неплохо воспитан и образован.

Иногда даже можно увидеть признаки душевного благородства.

И, кажется, добрый.

Почему же такой не встретился ей лет шестьдесят назад?

Да потому, что он мне тогда был не нужен, не стала хитрить сама с собой старая дама. Но сейчас – зачем ему нужна я, в восемьдесят-то пять лет? Выбор прост – или достаточно быстро найти ответ на этот вопрос, или смириться с тем, что моя долгая и, не будем кривить душой, временами даже счастливая жизнь подошла к концу.

Глава 3 Вслед за героями Жюля Верна

То, что во второй раз меня перенесло точно туда же, было бесспорным – я оказался в том же самом месте той же самой прогалины. Вот они, обломанные веточки, – торчат себе там, куда я их воткнул в прошлый раз. Причем прежним осталось не только место, но и время – похоже, второй перенос совершился в тот же момент, в который закончился предыдущий. Вокруг вечер, причем тот самый, иначе сломы веток имели бы другой вид. Все как в прошлый раз, но только теперь я намного богаче! Со мной полный рюкзак барахла, и кое-что примотано бинтами прямо к телу. Потому как не было полной уверенности, что фокус с рюкзаком удастся, и не хотелось мне вновь куковать хоть и не голым, но босым и без всяких благ цивилизации.

Я снял напяленные на босу ногу кроссовки, развязал обмотанные вокруг щиколотки носки, надел их, обулся и принялся разматывать бинты. Вскоре на покрывале лежали: заряженный наган, якобы швейцарский туристический нож, набор рыболовных крючков, леска, охотничьи спички и компас.

Затем из рюкзака была извлечена палатка. Поначалу я хотел купить сверхлегкую полутораместную для экстремальных походов, но, во-первых, больно уж дорого она стоила – без малого восемь тысяч. А во-вторых, с чего это мне жить в несусветной тесноте? Лучше купить рюкзак побольше, он стоит всего на полтысячи дороже того, что я приглядел поначалу, и взять здоровенную палатку, нашедшуюся у деда. Советских времен, двускатную брезентовую, размером два на три метра и высотой в два. Которую, кстати, пора ставить, если я не хочу заканчивать этот процесс при свете фонаря, хоть и весьма яркого.

Постановка палатки заняла почти час – все-таки это оказалось не так легко не только без практики, но даже без писаной инструкции. Но наконец мне удалось установить ее как положено. Я прицепил к потолку маленькую светодиодную люстру, надул матрац, расстелил на нем спальник. Потом полюбовался, сколь хорошо обеспечен по сравнению с прошлым разом, взял фонарь, ибо уже стемнело, и вылез с целью набрать дров. Ибо несмотря на то, что перед экспедицией я поужинал, у меня почему-то снова разыгрался аппетит. Значит, надо заварить чай, а к нему есть вареные яйца и бутерброды с колбасой и сыром, кои все равно надо съесть, пока не испортились. Ну а завтра дооборудовать палатку до состояния нормального жилища и посмотреть, как тут обстоят дела с охотой и рыбной ловлей. Во всяком случае, одну птицу, похожую на отожравшегося до размеров курицы голубя, я уже видел.