Третья молодость - [48]

С предназначенного для туристов шоссе я свернула в субботу поздно вечером. Иностранцам запрещалось путешествовать ночью и в воскресенье, и в праведной уверенности, что запуганные придурки подчинятся запрещению, гаишники удалялись со своих постов. Я выждала такой момент и подалась в сторону – Еленина карта автодорог у нас имелась.

Сдается, на следующий день я очутилась на совершенно пустынном шоссе, сворачивавшем где-то далеко у леса, а на половине дороги до леса находился шлагбаум и будка охранника. Шлагбаум был поднят, охранник с винтовкой за плечами стоял ко мне спиной. Навстречу подъезжал грузовик. У меня мелькнула мысль: заглядевшись на грузовик, охранник опустит шлагбаум аккурат мне на крышу, а посему я рванула и на бешеной скорости промчалась мимо, а в зеркало заднего вида обозрела следующую картину: шлагбаум опущен, грузовик стоял перед ним. Из кабины вылез водитель, а охранник держал винтовку наперевес. Оба, оцепенев, глазели на меня и производили впечатление совершенно ошарашенных.

Слегка опасаясь, как бы охранник не выстрелил, я еще поддала газа и исчезла с их глаз за поворотом леса. Прорвалась я за шлагбаум исключительно благодаря их растерянности.

Запретная территория оказалась красивейшим местом, и мы решили раскинуть бивак на природе. Возможно, решение возникло при виде строящегося дома, неожиданно возникшего на полном безлюдье. Гостиница, мотель, дом отдыха, дом приезжих – неизвестно, что тут затевалось, но выглядело ослепительно. Я остановилась, замерла, потом подъехала ближе.

На огромном цветущем лугу, оттененное черной стеной леса, красовалось золотистое строение из блестевших на солнце бревен. Двухэтажное, с крутой крышей и широким навесом, под которым стояли столы из огромных пней. Дом еще не был отделан. Пахло живицей, внизу, позади здания, журчал ручей. Сущий рай, хотелось остаться и подождать, когда откроется эта гостиница. Уехала я с сожалением, согласившись на ночлег в лесу.

Никаких запретных знаков не было. Мы без труда выбрали живописное местечко, не обращая внимания на пустяки – под вечер погода испортилась и начал моросить дождик. Марек вытащил палатку, а я разложила костер.

Разжигать костер я умела с одной спички даже из сырых дров, здесь же, на лесной поляне, лежали целые штабеля идеально сухой древесины, а вокруг валялась щепа, сухая, что твой порох. Небольшой дождичек не успел замочить щепки, сучья и прочее, но костер и через час не пожелал разгораться. Марек рассердился.

– Костер не можешь разжечь?! И дождя-то нету, просто чуть сыровато!

Злой, раздосадованный, он принялся разжигать костер с таким же успехом. Нас задело за живое: черт возьми, почему сухое дерево не разгорается? Наконец удалось разжечь огромный костер из свежих и сырых сосновых веток, после чего мы занялись экспериментами с невозгорающейся сухой щепой. Не только крупная щепа не желала гореть – несколько сухих щепок гасили взметнувшееся на три метра ввысь пламя; огонь поник так, что пришлось спешно его спасать. Марек сосредоточился, походил вокруг, посмотрел, пощупал и уразумел причину.

В этих местах явно проложен нефтепровод. Взамен стереотипных плакатов с призывами беречь лес от огня, все дерево, все эти штабеля спиленных стволов явно пропитаны огнеупорным составом, способным погасить пожар в Риме. Ничего подобного я нигде и никогда не видела, эффект раз в пять сильнее пены из огнетушителя! Состав бесценный, выдумка гениальная, и такое изобретение русские скрывали от мира! Вместо того чтобы зарабатывать на нем огромные деньги. Все-таки у них явно с головой не в порядке.

Сдается, на следующий день мы проезжали поселок – большую деревню или крошечный городишко. Чистый, прибранный, красивые домики в садах, цветут желтые георгины. Сады большие, почти огородные участки. Асфальт гладкий, без выбоин, в атмосфере городка приятный покой. Я ехала не спеша, утопая в блаженстве. И вдруг увидела нечто, напоминающее битву под Грюнвальдом.

Около деревянного, выкрашенного зеленой краской барака дикая орда людей неистовствовала, чтобы силой прорваться внутрь. Я, естественно, заинтересовалась, поскольку еще в Киеве видела очередь плотностью в четыре человека и длиной в три этажа универмага (как только там никого не придушили?). Народ давился за немецкими домашними тапочками. Мне вдруг пришло в голову: а не раздают ли в зеленом бараке бриллианты с гусиное яйцо? Я вылезла из машины и отправилась на разведку, осторожно обходя стороной разъяренную толпу.

Продавали всего лишь обычные, не очень спелые, помидоры. Это в августе-то месяце...

Вскоре мы добрались до Днестра, впрочем, как я уже сказала, на очередности событий не настаиваю. Снова безлюдье, прекрасные пейзажи. Мы подъехали к деревянному мосту, не ремонтировавшемуся с довоенных лет; я не решилась переезжать на другую сторону, отправились искать объездной путь. Река нас привела в восторг – прозрачная как стекло, рыбы мелькали огромные, как акулы. Клянусь, не вру и не была пьяна. Мы чуть не задохнулись от вожделения – свежей рыбы за все лето не едали. Я опять остановилась, к берегу на лодке как раз подплыл какой-то дядька. Мы к нему.