Третий выстрел - [12]

Понятно, что теперь Яко в каждую ночь повторял и повторял свой опыт, иногда не по разу, пока не добрались до Тулы, где удалось влезть в поезд, идущий на Москву, Фаня все ждала, когда же, наконец, начнет испытывать восхитительное чувство наслаждения, о котором тайком читала в запрещенных романах , но не чувствовала ничего. Ну, да л адно, ему  же  приятно, так что пусть, теперь-то   куда деваться ? Поздно.

В Москве их ждали две поразительные новости: во-первых, оказалось, что  Москва стала столицей, сюда из Петрограда перебрались все учреждения новой власти .   А  вторая - Фаня обнаружила, что из ее жизни пропали две недели. В том числе, и ее день рождения - старый календарь решительно  отменили. Вот так. Думали, что прибыли в Москву 4 мая, а на самом деле - 17-го. И куда делось 14 -ое число? Получается, что ей уже исполнилось восемнадцать , и хотя евреи не отмечают день рождения как праздник, но все же дата-то символическая! 18 лет в 18 году. А вот и нет. Никакого символизма. Ну хоть по еврейскому календарю дата останется прежней - 2 0 ияра ^[14] . Ее она, кстати, тоже пропустила в их странствиях, так что как ни крути, а ей уже целый месяц как восемнадцать лет! Удивительная штука календарь.

“Видный деятель коммуны”  бросился к своим знакомым, она осталась ждать его в парке, рядом с огромным памятником. Красивый, с фигурами. Но пойти р ассм атрива ть эти фигуры   побоялась - вдруг пропустит Яшку? Так что вместо этого принялась разглядывать  москвичей, в основном , москвичек, конечно . Поняла, что одета она  нелепо, то, что в Одессе считалось приличн ым   нарядом , здесь выглядело как провинциальный балахон. Неловко  очень . Ну, а откуда брать средства  на модную одежду? Нету у них с Яшкой денег, можно сказать, подаянием питались. Еще п оразило, что многие девушки, да и женщины постарше, носят короткие юбки - даже выше щиколоток! И никого это не с мущает.

Тепло. Фаня сняла жакет, меховую безрукавку и сразу почувствовала, как на нее пахнуло “пОтом странствий”. Именно так выспренне она об этом противном запахе подумала, сама над собой посмеялась.

Яков вернулся. Не глядя в глаза, переминаясь с ноги на ногу, сообщил что получил очень, очень ответственную должность в Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (“В Чрезвычайке”! - ахнула про себя Фаня. - Ай да Яшка! ” ), ему выделили комнату в общежитии, но отдельные комнаты дают только семейным, так что он отведет ее пожить первое время к знакомым знакомых…

- Ну, так а в чем дело? - спросила Фаня. - Если дают семейным, так разве мы не  муж и жена? Если надо официально, чтобы документ - давай распишемся, это ведь сейчас так называется.

- Ты еще про хупу ^[15]  скажи! - пробормотал Яков.

- Да и хупа было бы правильно. Ты же сам всем говорил, что мы женаты, так  оформим все официально и получим комнату на двоих.

Яков помолчал.

- Пойми, Фанечка! Не могу я начинать свою работу, да еще в центральном аппарате ВЧК, с требований и условий. Надо подождать, хорошо?  Дай мне устроиться как следует, зарекомендовать себя - ты же знаешь, я быстро произвожу хорошее впечатление - тогда и распишемся, и съедемся, а пока потерпим . Вся история - на пару месяцев , сегодня стиснем зубы,  а  завтра   -  друг друга в объятиях.

Он деланно засмеялся.

- Давай вещи, пойдем к нашим, там тебя и устроим. Хорошо? А я буду приходить часто, как только возможно.

И тихо добавил: е сли получится.

Фанни молчала. Не такая уж она глупышка, как он думает. Приходить он будет. Бросает он ее! Пока добирались до этой треклятой Москвы, нужна была, люблю, говорил, не могу. А тут - понятно, столица, хоть и новая, соблазнов много, не нужна ему одесская провинциалочка. И что теперь делать? Нет, все же она непроходимая тупица. Зачем нужно было срываться из любимой теплой Одессы в чужой огромный город ?   П ока они шли, она поняла, насколько он огромный. И как тут жить? И, главное, на что жить?

- А на что я тут жить буду?

- Найдем тебе службу, с пайком, хорошую. Дай пару дней.

- А эти пару дней я что есть буду?

- Я вечером приду, принесу еды, не волнуйся.

Так она попала к двум “старым” каторжанкам, Доре и Дине. “Старые”! Ну не столько по возрасту, сколько по тому опыту, который у них был в жизни. А опыт был огого какой! И познакомились они друг с д ру жкой на Нерчинских рудниках. Вот эти две молодые женщины, тогда вообще девчонки - и на рудниках. С ума сойти! Так что “поставь самовар” и “вынеси помои” вполне достойная плата за общение с умными , хоть и суровыми женщинами, для которых все эти “девичьи грезы” про любовь и разлуку - ерунда на постном масле. Для них  на первом месте - Дело. И дело великое: освобождение рабочего класса и трудового крестьянства всего мира! Есть ли цель достойней, чем эта?! И цель эта вполне достижима, вот, что поразительно. И никаких национальных различий! Люди делятся не на евреев и русских, не на “хороших” и “плохих”, а на классово близких и классовых врагов. Вот  Дора -  такая же еврейка, как Фанни, а Дина - вообще караимка. Но этот факт интересовал их меньше всего. Важно было другое - трудовой ты элемент, или эксплуататор.