Третий выстрел - [26]

Кампанья довольно улыбнулся. Мужчины попрощались, и толстяк сел в свою «тойоту». Не успел он включить передачу, как оказался окружен полицейскими в штатском. Китаец развел в стороны руки и спокойно вышел из машины. Предъявил документы и без возражений позволил себя обыскать. Кампанья вышел из фургона и принялся осматривать «тойоту». Из-под сиденья он извлек пакет с порошком сероватого цвета.

– Могу поспорить, что это бирманский героин, – заявил инспектор.

Китаец побледнел и затряс головой.

– Это не мое, не мое! – запротестовал он.

В ответ Кампанья прошептал ему на ухо:

– Я знаю. Это подарок, присланный тебе Ху Венжу.

(пер. Анны Карловой.)

Диего Де Сильва Логово Терезы

Женщина возвращалась домой днем. Она выходила в магазин, то ли за средством для мытья посуды, то ли за фаршем (переходя дорогу, сама уже не помнила и не было ни малейшего желания заглянуть в пакет и припомнить), и потому она была без кофты и без сумочки; в левой руке вместе с ключами зажата сдача.

Подойдя к подъезду, она заметила, что дверь уже открыта, повернулась и толкнула ее плечом.

В подъезде покореженный велосипед тех, что со второго этажа, был привязан цепью к перилам лестницы, ведущей к лифту. Каждый раз, как ни пыталась она сделать вид, что все в порядке, это зрелище выводило ее из себя: такая неприкрытая наглость. Она вздохнула и заглянула в почтовый ящик, просто так, на всякий случай. И тут дверь хлопнула – так сильно, что едва не слетела с петель. Женщина вздрогнула, сердце ее замерло – против воли. Она зажмурилась, потом медленно открыла глаза.

– Опять, – сказала она сквозь зубы и, уперев руки в бока, повернулась к хлопнувшей двери.

Больше всего ее бесило объявление на доске, недавно повешенное на стенд управляющим: «Воспитанные люди придерживают дверь», с кучей подписей и печатей. Да сделай так, чтобы пружину починили, а не учи жить других, зараза. Скажи этим нахалам, чтобы забрали свой велосипед, это же дом, а не гараж, нет?

– Синьора Тереза, – окликнули ее из лифта.

Кто-то назвал женщину по имени, и ей показалось, будто у нее прямо перед носом щелкнули пальцами.

– Испугались? – спросил парень, высовываясь из лифта.

Она расправила плечи, легко встряхнула волосами и мысленно расплылась в улыбке, полной тщеславия: именно оно заставляло ее совершать эти жеманные движения всякий раз, как мужчина здоровался с ней или просто спрашивал, который час, пусть даже сын соседки с третьего этажа, которого она помнила маленьким мальчиком.

– Нет, устала от всего этого, – ответила она, направилась к лифту и зашла, преувеличенно изображая одышку.

Молодой человек закрыл дверцы с серьезным видом.

– На третий, да? – спросил он, прежде чем нажать кнопку.

– Да, спасибо.

Лифт тронулся.

– Нет, ну мне интересно, зачем мы держим этого бездельника? – Тереза опять взялась за свое.

– Вы про управляющего?

– А про кого же еще! Входная дверь уже два месяца не закрывается.

– Да, вы правы, он дурак.

Парень сказал то, что она хотела услышать. Впрочем, похоже, он и сам так считал.

– И вид у него дурацкий, – добавила Тереза, засмеявшись.

Молодой человек тоже рассмеялся, довольный.

Теперь Тереза разглядывала его с интересом. А он стал симпатичным, этот Марко. Лицо осунувшееся, и вид поэтому такой задумчивый. Чем он занимается? Терезе это интересно, но она никогда не задает таких вопросов людям, которых встречает. Где ты работаешь, жениться не собираешься, долго ли тебе еще учиться. А если человек не работает? Если нет денег или не на ком жениться? Зачем ставить человека в неловкое положение? Люди об этом не думают. Или думают и делают это нарочно.

– Извини, милый, что-то я запыхалась.

– Ничего. Лучше скажите, как вы, я вас сто лет не видел.

– А как оно может быть? Старею понемногу.

Марко повел бровями, сочувствуя ее ложной скромности. Терезе пошел седьмой десяток, но все еще заметно, что она была красавицей. У нее такая манера издеваться над окружающим миром: деланая терпимость по отношению к нему. Денег у нее нет, это тоже видно, но на лице читается достоинство. Она из тех людей, с которыми сразу понимаешь, что ты – свой в доску, и чувствуешь себя уютно.

– Как мама? – спросила она.

Марко пожал плечами:

– По-прежнему, нога у нее болит. Почти не выходит.

– Да, я ее и правда давно не вижу. Но ты-то ей помогаешь?

– А как же, – ответил парень, стараясь не реагировать на наставительный тон, и тихонько фыркнул.

Лифт остановился. Тереза открыла двери и вышла.

– Передай маме привет.

– Как только приду, передам первым делом.

– Всего тебе хорошего, Марко.

При этих словах ей захотелось поцеловать его.

– И вам тоже, синьора Тереза, до свидания, – попрощался парень, открыл наружную дверцу и захлопнул внутреннюю.

Марко уже собирался вставить ключ в замок, когда услышал за дверью голос: какой-то мужчина разговаривал с матерью. Он выпрямился, отдернул руку от замка и прислушался.

Мужчина расспрашивал о нем: хотел знать, когда он вернется, какой у него распорядок дня, работает ли он все в той же фирме, где его комната. Что-то в этих вопросах настораживало: тон сдержанный, непонятно, полицейский или бандит.

До Марко доносились лишь обрывки ответов матери – она была испугана и одновременно рассержена вторжением в свою квартиру. В свою очередь она тоже спрашивала: что им нужно от ее сына, что он сделал, почему вдруг его разыскивают? Кстати, господин действительно тот, за кого себя выдает? Это ведь несложно – добыть фальшивое удостоверение.