Третий Шанс - [52]

– Ник, – грустно констатировал американец Колино появление, бросив на него мимолётный взгляд. – Я проигрываю.

На странном языке они здесь говорили. На странном английском. Точнее, на английском-современном. Коля в фильмах и несколько раз на улице и русскую речь подобную слышал. Милена и Ли Сы сетовали (а Бриз зло иронизировал), что это как раз то, во что превратился великий и могучий язык за те десятки лет, что пропустил Коля. Многие современники использовали речь лишь как средство передачи информации. Ну… как смска. Слов стало немного, да и те подсократились. Даже лаконичное «что-нибудь» превратилось в карикатурно короткое «чёнть». Языком, изъясняться которым Коля уже здесь, в настоящем (вот ведь уже привык, поначалу думал «здесь, в будущем»), начал стремиться, говорили совсем немногие. Современная интеллигенция.

Вот и с английским то же самое. Вместо “would you like” – “wulke” (так и говорили – «вульке», это типа как по-русски вместо «чего бы вы хотели» сказать «чёхош»), ну и так далее. В общем, не Шекспир. Освоить такой язык было совсем несложно.

Коля, кстати, освоив язык аборигенов, попытался Шекспира в оригинале почитать. Бесполезно. Ничего не понял. Почти вообще. Попробовал что попроще, с тем же успехом.

Эх… по-русски бы он Биллу ответил развёрнуто! Но Колиного аборигенского хватило лишь на фразу: «Это можно было ждать».

Элли склонилась над игровым полем, повернувшись к Коле спиной. Ну, не совсем спиной… И Коля в очередной раз вспомнил себя того, из прошлого… Ну, никуда ж оно ж не делось. А чего такого? Ну, правда бы не отказался. Элли девушка очень сексуальная. «Хорошо хоть не девкой или тёлкой назвал», – подумал Коля и вздохнул. Тяжело это. И противно. И главное, непонятно – то ли всё сложно, то ли всё просто.

Ну ладно. Элли не девка и не тёлка. Она очень яркая девушка с очень ярким характером. Умная, только редко это демонстрирует. Характер чрезвычайно жизнерадостный, и при этом резкий и импульсивный! И ещё потрясающая интуиция. А с такой сексуальной внешностью – вообще гремучая смесь. Элли сводила с ума всё мужское население базы, а из этого следовало, что и женское. Сводила с ума по-разному, но никого не оставляла к себе равнодушным. Особенно доставалось тем, кто пытался равнодушие сохранить. Говорили о ней много, а обсуждению её частной жизни уделялось особое внимание, хотя и беспредметно. Кто утверждал, что она переспала с половиной здешнего мужского населения или даже со всеми, другие возражали, что вообще ни с кем. Поскольку фактов не было, Коля относился к таким разговорам безучастно. Первые несколько недель он и к самой Элли безучастно относился, а вот теперь она за него вдруг «взялась».

Первый месяц Коле было вообще ни до чего и ни до кого. Как-то жил, что-то делал, язык, опять же, осваивал. А душой и мыслями так и оставался на Земле. Он никому ничего не рассказывал. Сергей вообще приказал «не выделяться». Просто обычный парень из России. Желательно, замкнутый, весь такой в себе.

Похоже, они все тут такие или половина хотя бы. Немногие рассказывают о прошлом, о земной жизни. Есть «здесь и сейчас», есть их база «Джульетта», есть они сами друг у друга, и всё.

«Джульетта» была огромной плавучей платформой, большую часть времени дрейфовавшей в плотном океане, состоявшм из воды, аммиака и метана. Такой же жизнерадостной была и атмосфера планеты, лишь концентрация веществ была другой, и в атмосфере парили, иногда со скоростью несколько сот километров в час, облака изо льда, твёрдого аммиака и водорода.

Сложно сказать, имелась ли на Уране твёрдая поверхность. То есть поверхность была, только слово «твёрдая» использовалось лишь как условное обозначение для огромных островов из рыхлого снега же упомянутого состава с пикантным добавлением горных пород. Громадные снеговые массы то появлялись, то исчезали. Собственно, про рыхлость – это установленный факт, а что появляются и исчезают – предположение. В рыхлости удостоверились, похоронив в островах десяток зондов. Их радиосигналы пропадали на глубине метров триста и, несмотря на то, что последние три аппарата были оснащены двигателями, выбраться обратно пока ни одному из них не удалось. Радиолокационное зондирование не дало результатов из-за высокой электропроводности океана, безумного магнитного поля планеты, и другие способы зондирования оказались столь же неэффективными. Что касается появления и исчезновения островов, то учёные предположили временной масштаб таких событий в сотни лет, поэтому экспериментального подтверждения сей гипотезе быть не могло, а достоверность теоретического обоснования Коля (с подачи Энрике Джованни) ставил под сомнение из-за неизученности «твёрдой поверхности». То есть, в тезисе «Мы не знаем, что это, но оно вылазит над океаном с периодичностью лет в пятьсот» Коля предполагал внутреннюю противоречивость.

Иллюминаторы на «Джульетте», скорее, отдавали дань традиции, ничего в них не было видно, разве что иногда можно было полюбоваться вьюгой. Полагаться на солнечный свет здесь не стоило совсем. Во-первых, до Солнца почти три миллиарда километров. Свет от него, кстати, идёт до Урана два с половиной часа, а выглядит оно отсюда, если подняться над атмосферой, меньше копеечной монетки, и смотреть на него можно невооружённым глазом. Смотреть и вздыхать… Во-вторых, под густыми атмосферными слоями от Солнца толку почти никакого. Есть ещё и в-третьих: Уран – единственная планета Солнечной системы, ось вращения которой лежит в плоскости вращения вокруг Солнца: планета, как говорят, «лежит на боку». Из-за этого она поворачивается к светилу то одним полюсом на сорок два земных года, то другим. Сутки длятся семнадцать часов, и смена дня и ночи здесь носит совсем уж условный характер, потому что и так темно, а «Джульетта» живёт по земному гринвичскому времени.