Третий Рим - [94]
– Не воевода, а по государскому наказу приставлен за вами глядеть, за лентяями!..
– По государскому! Собака тебя оставила царева, а ты и величаешься…
– А хорошо, братцы, государю-батюшке! Вон мы тута пропадаем, а он у Волгушки себе в шатрах пирует и день и ночь… Сказывают, весело там царь с боярами живет.
– И полонянок, сказывают, и татарчат молодых туда немало нагнали! – опять свое стал поминать молодой новожен. – Потешают себя царь с воеводами!
– Ну, толкуй еще!.. Нешто можно при царе православном да погань такая!.. Татарчата!
– А что же? Люди сказывают, много там чего творится! Сызмальства осударь с пареньками потеху любил… Так не другой он ныне стал, все тот же.
– Ан и другой! Я лучше знаю… – вмешался молчавший до тех пор пожилой ратник. – У меня дядя не простого, духовного звания. Сказывает: совсем образумился царь молодой. Все больше Богу молится, службы правит церковные… Бывает, водят к нему баб… Да редко! А бояре-воеводы его, те, конечное дело, не все по царскому примеру живут. Оттого и соблазны… Да и врут много!..
– Врут?.. Ну, не! Сам ты врешь, а я не согласен… Сам я в Свияцком городке был, как грамоту митрополичью всем людям читали. А там явственно прописано было: за что Бог нас покарал, хворь наслал гнилую, тяжелую. «Блуд и непотребство и многое стяжание», так и сказано…
– Так то – воеводы… А сам царь…
– Што царь? Заладил одно! Царь да царь! А знаешь ли, каков поп, таков и…
Но говоривший не окончил.
– Царь едет, черти! Вставайте!.. Царь едет!.. – вдруг крикнул ратник, который лежал на бревнах, где было посуше, и глядел по сторонам.
Ратники вскочили, смотрят: из ближней рощи, где намокшие, потемнелые деревья стоят с повисшими, полуобнаженными ветвями, показались вершники царские, стрельцы с пищалями, дворяне охранные с бердышами. За ними на красивых, сильных конях несколько воевод, все больше пожилые, а впереди Иван, в полном боевом вооружении, на широкозадом могучем коне.
Завидя кучку ратников, стоящих на коленях вдали, с обнаженными головами, Иван поскакал к ним.
– Встаньте, люди ратные. Богу кланяйтесь… Вы – Божьи ратники. Откуда вы? Что за бревна? Куда их тянете?
Десятник, ободренный ласковым голосом царя, ответил, вертя шапку в руках:
– Да вот, осударь… не погневись… из окопу мы из ближнего… От головы, от Василия Шпыняева посланы по бревна… Чай, ведом тебе голова тот, осударь…
– Не помню что-то! – улыбаясь, сказал Иван. – По бревна? И вы сами их на себе волокете? Тяжело, чай?..
– И-и, как тяжко! Умаялись… Не ближний свет, сам видишь, осударь… Притомились… Вот и стали передохнуть, значитца… Помилуй, не казни, осударь… Не стало никакой силы-возможности без передышки, значитца.
– Ну, вестимо, как не вздохнуть?! Отдыхайте… Ишь ты, упарились как! Ровно от коней – от людей пар столбом! Да разве нет коней у вас, чтобы самим таку махину не тащить? Да еще на тележке, на смешной такой.
Иван стал внимательно осматривать тележку, особенно колеса ее из цельных обрубков, кое-как обтесанных в виде неправильного круга.
– Коней?! И-и, што ты, осударь! Мы – пешие. Наше дело простое… Все на себе да своими руками робим, своим горбом тянем… А што трудно – твоя правда, осударь. С непривычки, гляди. Дома все другим делом, торговлишкой займались… А тут вот… – начал было впадать в жалобливый тон десятник, но спохватился и замолк…
Иван огляделся, медленно повторяя:
– Торговлишкой займались?.. Што ж, дело хорошее. Конечно, трудно вам с непривычки. Так то помните: ни для меня, ни для кого стараетесь, муку принимаете, а для Господа Самого Распятого, за святую веру христианскую… Татар повоюем – Господь возрадуется. Полон наш русский у них отберем. Чай, и у вас есть кто близкий в полону у казанцев?
– У нас, осударь, – вступил в разговор молодой ратник, – есть родич один… И не ратник он был. Как напали на Коширу единова казанцы, тамо его и забрали… По торговому делу на Кошире жил…
– Вот видите! Так уж потерпите Бога для… И то сказать еще надо: Казань возьмем, заставы снимем, Волга свободным, вольным путем русским потечет. Как по-вашему, по-купеческому: к худу это аль к добру для вас?.. А?..
– К добру, осударь! – сразу ответили все ратники, хорошо понимающие свою торговую пользу.
– То-то ж! Так для себя постарайтеся, Божьи воины. А покудова… Эй, Петя! – крикнул Иван одному из своих стрельцов, сидевшему на здоровой рыжей лошади. – Слезай, Петруша!.. Дай им коня, бревна довезти. Подожди тута с ними, а там и догонишь меня… Ну, Бог на помочь, люди Божии!..
И, провожаемый громкими, восторженными приветствиями осчастливленных, ободренных, словно воскресших ратников, царь тронул поводья коня, дальше поехал осматривать, как осадные работы кипят, продвигаются под Казанью… Спрашивал о вылазках дневных и ночных, которыми татары беспокоили русских; ободрял, утешал больных и раненых… И везде восторженные клики неслись вслед царю:
– Жив и здрав буди на многая лета, осударь наш милостивец! Батюшка, светлый наш царь!..
Так за днями дни, недели за неделями тянутся.
С того дня, как первые осадчие, стрелецкие головы Иван Черемисинов, Григорий Жолобов, Федор Дурасов и дьяк Ржевский со своими сотнями первые туры подкатили вечером от Булака к стене городской, немало стычек и боев разыгралось вокруг осажденного города.
В книгу вошли три романа об эпохе царствования Ивана IV и его сына Фёдора Иоанновича — последних из Рюриковичей, о начавшейся борьбе за право наследования российского престола. Первому периоду правления Ивана Грозного, завершившемуся взятием Казани, посвящён роман «Третий Рим», В романе «Наследие Грозного» раскрывается судьба его сына царевича Дмитрия Угличскою, сбережённого, по версии автора, от рук наёмных убийц Бориса Годунова. Историю смены династий на российском троне, воцарение Романовых, предшествующие смуту и польскую интервенцию воссоздаёт ромам «Во дни Смуты».
Исторические романы Льва Жданова (1864 – 1951) – популярные до революции и еще недавно неизвестные нам – снова завоевали читателя своим остросюжетным, сложным психологическим повествованием о жизни России от Ивана IV до Николая II. Русские государи предстают в них живыми людьми, страдающими, любящими, испытывающими боль разочарования. События романов «Под властью фаворита» и «В сетях интриги» отстоят по времени на полвека: в одном изображен узел хитросплетений вокруг «двух Анн», в другом – более утонченные игры двора юного цесаревича Александра Павловича, – но едины по сути – не монарх правит подданными, а лукавое и алчное окружение правит и монархом, и его любовью, и – страной.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Роман-хроника «Последний фаворит» посвящен последним годам правления русской императрицы Екатерины II. После смерти светлейшего князя Потёмкина, её верного помощника во всех делах, государыне нужен был надёжный и умный человек, всегда находящийся рядом. Таким поверенным, по её мнению, мог стать ее фаворит Платон Зубов.
Преобразование патриархальной России в европейскую державу связано с реформами Петра I. Это был человек Железной Воли и неиссякаемой энергии, глубоко сознававший необходимость экономических, военных, государственных, культурных преобразований. Будучи убеждённым сторонником абсолютизма, он не останавливался ни перед чем в достижении цели. Пётр вёл страну к новой Жизни, преодолевая её вековую отсталость и сопротивление врагов.
«Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сём отношении Екатерина заслуживает удивления потомства.Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало её владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».А. С.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864 — 1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники ` Осажденная Варшава` и `Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)`.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе «Наследие Грозного» раскрывается судьба его сына царевича Дмитрия Угличского, сбереженного, по версии автора, от рук наемных убийц Бориса Годунова.
Историю смены династий на российском троне, воцарение Романовых, предшествующие смуту и польскую интервенцию воссоздает роман «Во дни Смуты».