Третий Рим - [65]
– Зачем спозаранку пожаловал? Говори скорее, дядя! – торопливо, заражаясь настроением вошедшего, произнес царь.
– Бе-еды! Чистые беды, осударь!.. Неймется, не терпится твоим крамольникам. Москву со всех четырех концов запалить хотят.
– Москву?.. Крымцы?.. Да нешто допустят их? Руки коротки.
– Какое там крымцы?! Свои нехристи-басурманы, царь-надежа. Почище всяких крымцев будут.
– Что еще за сказки ты сказываешь, боярин? Или, как дядя мой, каркать пришел, на неустройство государское жаловаться? Куда-нибудь прочь заносишься? Так видели, что Воронцовым было за шашни? Знайте, никому не спущу… Никого не помилую, ни чужих, ни своих!
– Да што ты, осударь?! – невольно бледнея, но не выдавая себя, зачастил Захарьин. – Рази можно нам обижаться на тебя, на света нашего?.. А только говорю: горе близится. Беда подымается… От близких от твоих, от самых от ближних людей. Таких, что и сказать боязно…
– Вижу, куда гнешь! Глинские вам поперек пути стали. Эки не сыти горла у вас, бояре. Анамнясь – он на ваш род, теперь – вы на их жалитесь да сваритесь друг с дружкой… Не хватает вам чего? Не знаю! Все собрать, что в сундуки да в мошну вашу от земли идет, так я столько у себя в казнах и не видывал… И все вам мало!
– Твоя воля, осударь! Толкуй, што хошь. А только великое слово твое государево на Глинских у меня…
– Да говори уж! Не тяни, что нищего за суму, калику перехожего. Что за слово такое великое?
– Попалить всю Москву хотят. Сказывал ведь…
– Да пошто? На какую надобность? Али не ндравится им посадка московская? Новые строи завести хотят дядевья? На литовскую стать?
– Не то, осударь. На нас, на родню царицыну зуб у них, что ласков ты к нам, осударь. Кормы даешь, города жалуешь… Местами не обидел. И хотят молву пустить, народ смутить. Мол, «как настали Захарьины в царевом приближении – и пожары пошли, знаменье небесное!..». Што Господу неугодны мы, Захарьины, в приближении царском.
– Хитро, да не очень. Кто ж им поверует? А и вступится чернь – нешто я послушаю кого?
– Мир – велик человек, осударь! Мир и деды твои слушали, постарее тебя были. И ты послушаешь. А нам – крышка!
Нахмурился только Иван, ничего не ответил на это.
– Да откуда вы вестей собрали, доведались? – спросил он, помолчав.
– Во царевом кабаке во твоем, осударь, смерда одного поимано… Пустошные речи пьяный баял, похвалялся во хмелю. «Я, грит, сичас, грит, один всю Москву спалю… И пальчиком, грит, не тронут меня, добра-молодца, а ишшо зелена вина поднесут…» Ну, обыщик тут, шпынь один был, как водится… По кабакам везде они ради воровского дела разбойного посыланы. Обыщик изымал его, голубчика. Кабальным объявился парень, Бельских слуга, из домовой чади ихней. И все дело открыл… Вот как поведал я тебе. Не я один знаю. В сенях со мною пришли и бояре все, что при обыске были; как до них весть дошла… Ванька Челяднин там… Твой прямой слуга… Ежели Петьке Шуйскому да Федьке Скопину с Иванцем Федоровым, с боярином, да с князем Темкиным не уверуешь…
– А, вся Шуйская свора там!..
– Зачем Шуйская, осударь? Не из Шуйских я… И духовник же твой, отец протопоп, Федор, не из ихней семьи. Его спроси. Ему то ведомо. На духу один вот, тоже из челядинцев литовских, покаялся. Так, ради дела осударева, он тебе разрешится, скажет…
Иван задумался. Дело выходило серьезнее, чем предположил он вначале.
– А боярин твой, Федька Нагой, такожды изымал другого похвальбовщика-поджигателя. Да на деле уже на самом… Утром в кабаке похвалялся слуга сатаны, смерд подлый, а ввечеру – и заполыхало в том конце. И при огне изымали подлого: на дело рук своих любовался! Тута опознали, скрутили голубчика… Спроси, все внизу дожидаются. Еще благо, ветру не было: не упустили огня, не то бы…
Царь все молчал.
– Так помилуй, защити, надежа-царь! – вдруг рухнув к ногам Ивана, запросил Захарьин, видя колебания юноши…
Вдруг за дверью раздался голос обоих дядьев царских, обоих Глинских, творивших входную молитву.
– Аминь! – встрепенувшись, отвечал Иван.
Глинские, Михаил да Юрий, вошли, тоже бледные, взволнованные не меньше Захарьина, только искренней, чем этот боярин.
– Кстати!.. О вас и речи!.. – сказал царь, почему-то даже улыбнувшись чуть-чуть заметно.
– Знаем, знаем!.. Успели уж… Упредили! Затем и поспешали мы!.. – заговорил Михаил. – Все уж нам поведано… Поклёп да хула какая на нас, на твоих родичей ближних, на слуг некорыстных, стародавних, государь!.. Мало им, что теснить стала исконных князей боярщина долгобородая, земщина серая… Совсем карачуна нам дать задумали!.. Слышь, государь! Кабальных наших, двоих-троих, которы на воровском деле поиманы, батогами биты, таких людишек подлых, последних трое душ, боярами закуплено… И показывать супротив нас научено… А мы ни при чем. Верь, государь! Хоть образ снять со стены…
– И мы же все на образ побожимся! – возразил, не утерпев, Захарьин.
– Помолчи, жди, пока я слово скажу! – оборвал Иван, видя, что положение запутывается.
– Так ты говоришь, дядя: кабальные твои же, казненные, на тебя лжи плетут?.. И на тебя, Юрий?.. Ладно. Мы велим путем, с пристрастием, допытаться у холопов. Алеша! – обратился он к Адашеву, стоявшему вдали. – Захарова на обыск наряди… Получше б доведался!..
В книгу вошли три романа об эпохе царствования Ивана IV и его сына Фёдора Иоанновича — последних из Рюриковичей, о начавшейся борьбе за право наследования российского престола. Первому периоду правления Ивана Грозного, завершившемуся взятием Казани, посвящён роман «Третий Рим», В романе «Наследие Грозного» раскрывается судьба его сына царевича Дмитрия Угличскою, сбережённого, по версии автора, от рук наёмных убийц Бориса Годунова. Историю смены династий на российском троне, воцарение Романовых, предшествующие смуту и польскую интервенцию воссоздаёт ромам «Во дни Смуты».
Исторические романы Льва Жданова (1864 – 1951) – популярные до революции и еще недавно неизвестные нам – снова завоевали читателя своим остросюжетным, сложным психологическим повествованием о жизни России от Ивана IV до Николая II. Русские государи предстают в них живыми людьми, страдающими, любящими, испытывающими боль разочарования. События романов «Под властью фаворита» и «В сетях интриги» отстоят по времени на полвека: в одном изображен узел хитросплетений вокруг «двух Анн», в другом – более утонченные игры двора юного цесаревича Александра Павловича, – но едины по сути – не монарх правит подданными, а лукавое и алчное окружение правит и монархом, и его любовью, и – страной.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Роман-хроника «Последний фаворит» посвящен последним годам правления русской императрицы Екатерины II. После смерти светлейшего князя Потёмкина, её верного помощника во всех делах, государыне нужен был надёжный и умный человек, всегда находящийся рядом. Таким поверенным, по её мнению, мог стать ее фаворит Платон Зубов.
Преобразование патриархальной России в европейскую державу связано с реформами Петра I. Это был человек Железной Воли и неиссякаемой энергии, глубоко сознававший необходимость экономических, военных, государственных, культурных преобразований. Будучи убеждённым сторонником абсолютизма, он не останавливался ни перед чем в достижении цели. Пётр вёл страну к новой Жизни, преодолевая её вековую отсталость и сопротивление врагов.
«Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сём отношении Екатерина заслуживает удивления потомства.Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало её владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».А. С.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864 — 1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники ` Осажденная Варшава` и `Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)`.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Британия. VII век. Идут жестокие войны за власть и земли. Человеческая жизнь не стоит и ломаного гроша.Когда от руки неизвестного убийцы погиб брат, Беобранд поклялся отомстить. Он отправился на поиски кровного врага. Беобранд видит варварство и жестокость воинов, которых он считал друзьями, и благородные поступки врагов. В кровопролитных боях он превращается из фермерского мальчишки в бесстрашного воина. Меч в его руке – грозное оружие. Но сможет ли Беобранд разрубить узы рода, связывающие его с убийцей брата?
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В романе «Наследие Грозного» раскрывается судьба его сына царевича Дмитрия Угличского, сбереженного, по версии автора, от рук наемных убийц Бориса Годунова.
Историю смены династий на российском троне, воцарение Романовых, предшествующие смуту и польскую интервенцию воссоздает роман «Во дни Смуты».