Третий прыжок с кульбитом и портфелем - [15]

— Ниночка, а свою историю болезни ты видела? — после короткой дыхательной гимнастики я вернулся к существу вопроса.

— Кто ж мне ее покажет, Тоша…

На это я усмехнулся:

— Что бы вы с Колей Уваровым, с вашими ментовскими замашками, да не заглянули? Не верю. Рупь за сто даю — Уваров давно уже хакнул больничный сервер для своего анализа. Коля все знает. Так что не темни, дорогая. Рассказывай, что особенно плохо.

— Печень отбита в хлам… — подумав немного, начала она перечислять. — Почки, само собой, селезенка. Но особенно желчный пузырь. Если бы не гемодиализ и ты…

Вера шмыгнула. Глаза ее налились слезами, но я не дал девчонке уйти в долгий забег с плачем и причитаниями:

— Пузырь, говоришь? С него и начнем. Вера, соберись, работаем. Нина, ты тоже не сачкуй, давай, помогай.

Едва мы закончили первый этап мантр про водопад и речку, как Нина вдруг стала заливаться сиреневым цветом. Свечками засверкали огонечки в кровеносных сосудах, сквозь полупрозрачную кожу четко обозначились внутренние органы. Картина мне уже знакомая, а Вера оторопела.

— Господи, натуральная новогодняя ёлка… — потрясенно прошептала она. — Так вот какой он, северный олень!

— Умничка, Вера! Глаза только подними, не туда смотришь, — мне было не до ахов и охов. Пока Нина пребывает в трансе, время терять нельзя. — Серое облако видишь?

— Да оно тут везде, без конца и края… Как туча под крылом самолета, мерзкими барашками клубится! Маму совсем закрыло.

А ведь точно. Поначалу я даже растерялся, как тут ухватиться? Еще возникло ощущение, что если сдернуть все облако, полностью закрывающее Нину, то она может и не выдержать. Впрочем, у нас тоже силенок вряд ли хватит.

— Серость вижу, а где аура? — засомневался я. — Не может же аура быть серой?

— Может, Дед. Только не у таких, как моя мама, — Вера припомнила откровения из интернета: — Если болезнь не считать, серый цвет указывает на уныние, ограниченность мысли и слабость характера. Еще на разочарование и меланхолию. Но тут, я думаю, все проще. Раз ее сильно побили, вот здоровье сильно и ослабло. Да еще душевные терзанья — не каждую женщину убивает любимый человек.

— Логично, — деловитый подход Веры мне понравился. — Пузырь отменяется. Будем отрывать по кусочку с краю. Только откуда начнем?

— Давай с головы, — Вера прищурилась, прицеливаясь. — Смотри, Дед, тут и ухватить можно вдвоем.

Серую шапку с головы мы стянули чулком, как шкуру с лысухи. Нина дернулась, но не очнулась, только вздохнула облегченно. И сразу проявилась аура — она голубела над головой, зияя дырами и рваными бледными пятнами.

— Покрутила бабу жизнь, — пробормотал я, примеряясь к туману над сердцем.

— Ага, — согласилась Вера, утирая пот со лба. — Бей бабу молотом, будет баба золото.

Молодец девчонка! Подтрунивать с серьезным видом у меня научилась, а это не каждому дано. Вдвоем мы ухватили скользкую тучку над фудью, не оставив ей шансов. Черный мешок для мусора, приготовленный и раскрытый заранее, лежал под ногами. Вот туда, следом за головным, отправилось в свой последний полет сердечное облако. Нина глухо застонала, бессильно дернув рукой.

В глазах у меня потемнело. Но, пересиливая себя, все-таки спросил Веру;

— Еще разок сможешь?

— Только один разок, — она тяжело дышала.

Следующее облако висело в районе желудка, и отцепляться не хотело. Оно дергалось, липло к соседям, и следом, как привязанная, приподнималась Нина. Несчастная женщина стонала, мычала и скрипела зубами. А потом с закрытыми глазами начала ругаться нецензурно, в том числе упоминая характерных мужчин, кандидатов из фильма «Выборы». Это как-то подняло настроение нашей бригаде, и мы дернули разом. Нина заорала благим матом, а облако отправилось по назначению, в мусорную яму истории.

Проснулся от старческого брюзжания Коли. Стоя возле холодильника, он пил минеральную воду и чего-то бормотал про наглых квартирантов, которым своего места мало.

— Облепили Ниночку, будто два кровососа, — мрачно закончил он обличительный спич.

После лечебного сеанса, едва помыв руки, мы с Верой на последнем издыхании упали на койку возле Нины. Обняли ее вместе, но с разных сторон. Молча сделали это, и тут же, не сговариваясь, отрубились одновременно.

— Коленька, не сердись, — тихонько проворковала Нина, лучезарно улыбаясь в пространство. — Они не придавили меня, а наоборот, приголубили.

Я поднялся, но взгляд тут же вернулся к явной несуразности: на животе Нины белела отметина от моей ладони. Такой след оставляет купальник на теле женщины после отпуска на море. Вера это тоже заметила. Убрав свою руку, принялась разглядывать вторую полосу на теле мамы.

Нацепивший очки Коля заперхал, подавившись водой:

— Я бы назвал это печатью, — пробормотал он, трогая следы. — Но здесь печать наоборот. Чистая белая кожа на фоне подсыхающих синяков. На ощупь натуральный бархат… Что это значит?

— Энергетика врачевателя стимулирует внутренние процессы в организме больного, заставляя его бороться и побеждать, — четко доложила Вера. — факты налицо. В смысле, на животе.

— Да? С чего так решила?

— Интернет, дядя Коля, — в доказательство она продемонстрировала телефон. — Там еще много про карму, биополя и энергетические линии, но нам бы для начала с аурой разобраться…