Третий источник - [38]

— Куда? — Хмуро вякнул он, дыша в сторону. Но утренний ветерок донес знакомые ароматы. Все ж в России наркотики упорно не желали приживаться. Вернее этой язвой оказалась обильно поражена Москва и некоторые крупные города, а консервативная глубинка по-прежнему дует горькую.

Толяныч демонстративно достал бутылку «Столичной», прихваченной скорее по привычке и, чтобы не привлекать особого внимания аборигена к Пичке, свернул пробку и сделал небольшой глоток:

— Да вот, искупаться хотели.

Мужик глянул на пузырь и облизал нижнюю губу. Зачем-то подышал себе под нос, склонив голову к левому плечу. Толяныч наконец-то смекнул, что мужик не в сторону дышит, а прислушивается, что говорит ему невидимый напарник — за ухом виднелся витой черный проводок токина.

— Толянов крестник? — Наконец спросил мужик, все же переключившись на девушку. Оценивающе пробежался своими мутными буркалами по развалившейся на сидении Пичке, не миновав обнаженных ножек, лишь условно прикрытых шортами.

Ольга в ответ стрельнула глазками и улыбнулась. Толяныч напрягся невинное дитя городских джунглей, откуда ей знать простоту здешних нравов. А ведь запросто могут по башке съездить и того… потешиться с последующей командировкой на корм местным рыбам. И все шито-крыто.

— Что? — Оторвался он от стремных рассуждений. Инстинкт вроде пока помалкивал, но и Старичок лучше держать на взводе.

— Ну, Кулек тебя регистрировал? — деревенский народ всегда предпочитал женщин позабористей в телесном смысле, но охранник по прежнему гулял взглядом по пичкиным прелестям.

— А, да.

— Полтинник. — Скучным голосом сообщил охранник, отводя наконец глаза от Ольги и переключаясь на бутылку.

— Лады. — Толяныч отложил водку и полез за картой, гадая, есть ли у них тут считыватель. Все ж не Михнево, и не Москва тем более. Наличные чипы он, оказывается, оставил дома. В смысле у Сереги в доме. Считыватель однако нашелся. Полегчав еще на пятьдесят эл-рублей, Толяныч зарулил на территорию. Окрестности исторгли у Ольги восторженный вздох. Сосновый бор, река, развалины плотины… Картинка!

— Похмелишь? — Спросил охранник закрывая ворота. — А то мы с Ванькой второй день как не просыхаем, да вот кончилась, зар-раза.

Похмелять вооруженных и наверняка поодичавших в глуши мужиков — занятие еще более стремное, того и глади воспрянут духом, им потом бабу потребуется. Ясное дело, у кого попросят. И что? Судя по всему у них уже мозги водка проела. Толяныч насторожился, но потом решил, что раз уж заехал, то деваться все одно некуда. Взялся за это самое, так не говори, что кишка тонка. Да и наган, хоть и слабый аргумент, все ж имеется, а в остальном — как фишка ляжет.

— Да мы ничего. Не помешаем, чего там… — Считал его мысли мужик не хуже, чем считыватель требуемую сумму. — Беспредельщиков здеся еще в то лето повывели.

— Лады. — Согласился Толяныч. — Неси тару. — И набулькал ровно половину бутылки в подставленную фляжку.

— Вот спасибо. — Оскалил все восемь зубов охранник. — Вона туда поезжай, там пляжик ничего, да и местечко укромное. Здеся сейчас и нету больше никого. Только мы с Ванькой.

* * *

Вода оказалась еще холодной, несмотря на жаркий май. Но Ольга накупалась и нарезвилась досыта, будоража тихий уголок местной природы восторженным визгом. Понудели всласть, и, естественно, не только понудели, последовательно использовав для взаимного слияния драповую подстилку, раздвоенную березку и зеленый капот жигуленка, что на лоне природы выглядело уж совсем извращением. Пару раз окунувшись, Толяныч чувствовал такое бурление крови, словно по организму несся горный ручей. И охранники слово сдержали — не появлялись в поле зрения, ну, может, подглядывали откуда-нибудь из-за кустов. В общем поездка удалась. Все довольны, все смеются. Жигуль, трудяга, сопит себе по шоссе в сторону дома, а Пичка разморено смотрит в окно.

Крот уже приехал, на что явно указывали солидных размеров баулы возле красного «Князя» с распахнутым багажником. Толяныч припарковался рядом, потрогал капот — теплый еще. На веранде Крот загружал в холодильник припасы. Толяныч подхватил крайний баул — тяжелый, собака — и как всегда не прогадал: в бауле колокольно звякнуло, Серега мгновенно обернулся на звук и помахал рукой. Физиономия его лоснилась здоровьем и благодушием.

Светка тут же уволокла Пичку в дом по каким-то важным женским делам, а друзья присели на крыльце покурить:

— Вот, братан, твоя добавка. — И Крот положил на стол приличную стопку чипов достоинством в пятьсот эл-рублей. На карточках раскинулся радужный двуглавый орел, именуемый в народе «Борькиной курочкой». — А если захочешь, это тоже твое.

Он приподнял газету, Толяныч увидел вороненый ствол и кобуру, и соглашаясь, кивнул головой. Серега взял чипы и отсчитал половину:

— Здесь еще патроны, двадцать штук. А наган оставь себе — подарок. Я тебе еще глушак запасной к нему принесу. Доволен?

— Да. Ну что там слышно? — Почти равнодушно спросил Толяныч. — Есть новости?

— А ты бы хоть раз позвонил бы, узнал.

— Да я как-то… — Засмущался Толяныч, ожидая попреков: пребывание несанкционированных девиц Крот по идее не одобрит, а врать не хотелось. — Ну что ты тянешь, не можешь по-русски сказать?!