Третий дубль [сборник "Белая дурь"] - [42]
— Вы здесь хозяин, лучше ориентируетесь.
— У меня своих апартаментов нет… Может быть, в вестибюле? Там есть где посидеть удобно…
Пока они быстро шли неуютными холодными коридорами и спускались по лестнице, Рюмин рассуждал вслух:
— Ваши два слова — о Лене Орешникове. Я знал, что рано или поздно ко мне придут спросить о моем друге. Удивительно, что пришли поздно. Не странно ли? Сначала расспрашивают тех, с кем он работал, сослуживцев в некотором роде и только в последнюю очередь — друзей.
Панин едва поспевал за Рюминым, так стремительно двигался осветитель. «Вот так всегда! — думал капитан.— Мы осторожничаем, стараемся разговаривать конфиденциально, просим людей не проболтаться, а в коллективе все становится известно. Даже в таком интеллигентном, как этот. А может быть, здесь слухи распространяются быстрее, чем где бы то ни было?»
— Ну, что же вы отмалчиваетесь? — спросил Рюмин, когда они сели друг против друга в мягкие удобные кресла.— Я разливаюсь соловьем, а вы воды в рот набрали?
— Анатолий Станиславович, вспомните то утро, когда пропал Орешников.
— А что вспоминать? Оно врезалось навечно.— Он постучал ладонью по лбу.— Спрашивайте!
— Что вы передали Орешникову перед тем, как начались съемки третьего дубля?
— Да съемки-то и не начались. Леня тю-тю… А откуда вы знаете, что я ему что-то передал? Может быть, это он мне передал? А?
— Анатолий Станиславович!
— Хорошо, хорошо! Режиссура ваша! — Рюмин залез в карман, вытащил что-то и кинул Панину. Капитан поймал на лету. Разогнул ладонь. На ней лежала карамелька «Театральная».
— Любите? — Бездонные черные глаза Рюмина смеялись. И всем своим видом осветитель как бы говорил: «Да расскажу я тебе все, расскажу, товарищ хороший. Скрывать-то нечего. Иначе неинтересно».
Панин развернул карамельку и отправил в рот.
— Ну вот! — удовлетворенно сказал Рюмин.— И Леня Орешников театральную карамель страсть как любит. Я ему и подкинул тогда на площади.
«Только он почему-то не отправил конфету в рот, как я, а положил в карман,— разочарованно подумал капитан. И тут же спохватился: — Да ведь петь с конфетой во рту нельзя! Что-то я чересчур подозрительным стал!»
— Не удовлетворены моими показаниями? — спросил Рюмин. Наверное, он уловил кислинку в улыбке своего визави.— Не поверили?
— Ну почему же не поверил? — запротестовал Панин.— Я бы тоже не возражал, если бы меня такой карамелькой подкармливали.
Толя Рюмин рассмеялся. Громко, с какими-то утробными раскатами. Глядя на него, не смог удержаться от смеха и капитан. Успокоившись наконец, он спросил:
— Ну а какое настроение у вашего друга было в последнее время?
— У Лени? Неважное. Смурной ходил. Боялся, что бомбить его будут.
— А почему? Ему угрожали?
— Так вам же Инка Печатникова рассказывала!
Похоже, здесь все знали все про всех. Наверное, были и исключения — режиссер Максимов, например, Николай Мартынов. Руководство студии. Простые служащие — осветители, помощники режиссеров, ассистенты, администраторы — жили своей обособленной жизнью, и между нижними и верхними слоями полного сцепления не существовало.
— Но вы-то, Анатолий Станиславович, слышали о происшествии от самого Леонида? Или от Печатниковой?
— Этого секрета мой друг Орешников мне не доверил,— сказал осветитель со вздохом сожаления.— Но меня не проведешь! У Толика Рюмина есть интуиция! Сыщику с такой интуицией цены бы не было.
— Поступайте в школу милиции.
Бородач опять расхохотался:
— Только меня в милиции и не хватало! Вот была бы сенсация! Все чуваки бы отпали. И чувихи тоже.
— Вы знакомы с братом Орешникова?
— С Петушком? Конечно, знаком.
— Я говорю о Бабкине.
— И я про него же. Это прозвище у него такое — Петушок. Сам же Леня его и наградил.
— Почему?
— Да какой из Володьки певец? Ни голоса, ни слуха. Вот Леня его и поддразнивает.
— А на даче у Бабкина вам приходилось бывать?
— Конечно. Уютный домик, но…— он издал губами такой звук, какой издает проткнутый мячик.— Хиловат по нынешним временам.
— А ты, Анатолий, почему в осветителях засиделся? — неожиданно переходя на «ты», спросил Панин.
— Вопрос на засыпку! — покрутил головой Рюмин. И не остался в долгу: — Знаешь, капитан, не люблю служить. Меня тут не очень прижимают, а для капусты имею небольшой бизнес. Пишу хорошим людям и фильмы, и музыку Но все в пределах закона.
— Тут твоя интуиция дремлет?
Рюмин опять раскатисто расхохотался. Легонько толкнул Панина в колено:
— С тобой, капитан, не соскучишься!
Тут только Панин как следует разглядел узоры на рубашке Рюмина. Это были факсимиле известных политических деятелей, артистов, художников. Какие только росчерки не украшали дешевенькую синтетику! Тут были факсимиле Ленина и Троцкого, Бухарина и Джорджа Вашингтона, Элвиса Пресли и клоуна Карандаша.
Одна заковыристая роспись особенно заинтересовала капитана. С трудом он сумел разобрать: «Рюмин».
Заметив его интерес, осветитель спросил:
— Впечатляет?
— Еще как!
— А ты свою не хочешь оставить?
— Рановато. Может, через недельку-другую,— усмехнулся Панин и спросил: — Толя, среди твоих знакомых нет человека по кличке Сурик?
Он замер, внимательно вглядываясь в лицо осветителя.
Знаменитый сыщик Владимир Фризе — неизменный герой произведений известного писателя Сергея Высоцкого — расследует самые запутанные преступления, которые порой не под силу распутать следственным органам. В романе «В интересах следствия» произошло ограбление квартиры известного московского коллекционера. Оперативники бессильны. И тогда коллекционер обращается к знаменитому сыщику с просьбой разыскать украденную коллекцию «малых голландцев».
В однотомник известного прозаика, мастера детективного жанра Сергея Высоцкого вошли роман «Не загоняйте в угол прокурора», повести «Третий дубль» и «Недоразумение». Произведения отличают острая фабула, крутой, напряженный сюжет.
Подвозя летним вечером солидного капитана дальнего плавания, молодой питерский таксист Евгений и не подозревал, что на самом деле перед ним матерый рецидивист, орудием в руках которого ему, Евгению, суждено стать...
Отправившись ранним утром на рыбалку, обычный дачник становится свидетелем того, как машина сбивает на шоссе мужчину.Он бежит в ближайший санаторий вызвать скорую, а когда возвращается с врачом, то видит, что жертва дорожного происшествия исчезла.
Высокий гражданственный пафос повести "Смерть транзитного пассажира" заключен в твердом убеждении автора: человек, предавший Отечество, не имеет права называться человеком…
Уволенный из армии майор Джейк Кантрелл думал, что все в жизни у него осталось позади – там, в Афганистане. На войне он потерял друзей, службу и честное имя. Остались лишь маленький домик на берегу озера, собака и завалящая работа в службе безопасности колледжа Сент-Эндрюс. Но все круто изменилось, когда на подвесном мосту через ущелье нашли тело выпускника колледжа с петлей на шее. Шериф заявил, что это самоубийство. Но бывший майор хорошо знает разницу между повесившимся и повешенным…
Что заставило молодую учительницу одной из питерских школ выброситься из окна школьного спортзала? Что это — обычный суицид, поступок неуравновешенного человека или Анастасия Истомина стала жертвой преступления? И почему в этой же школе месяцем ранее при неясных обстоятельствах погибла девочка — ученица того самого 11-го класса, которым руководила Истомина? Ответить на эти вопросы берется опытный капитан полиции Игорь Крюков. В ходе расследования он встречается с такими проявлениями подлости и предательства, каких не видел в самых сложных прежних расследованиях.
В книгу вошел роман «Не дрогнет рука», посвященный теме воспитания молодежи и опасному труду работников милиции. Художник Б. Лавров.
В приозерном лесу найден труп неизвестной женщины, которая разбилась, упав с утеса. Похоже, она вела странный образ жизни и никогда не занималась своим здоровьем: ноги не знали обуви, зубы в страшном состоянии, на лице – плохо залеченный след от ожога. Именно по этому следу, когда полиция уже отчаялась установить личность, ее опознала бывшая санитарка интерната для слабоумных. Опознала к собственному ужасу: ведь она была уверена, что покойная и ее сестра-близнец умерли в юном возрасте двадцать лет тому назад… Сара Блэдэль четырежды называлась самым популярным романистом Дании по результатам читательского голосования.
В настоящий том включены остросюжетные повести, посвященные сложной и благородной работе сотрудников уголовного розыска столичной транспортной милиции. Живущий многоликой напряженной жизнью современный железнодорожный узел и оперативный уполномоченный Денисов — главные герои сборника. «Железнодорожный детектив»— так можно условно определить это довольно редкое направление отечественной детективной литературы. Для широкого круга читателей.
Однажды жарким летним вечером трем самым обыкновенным полицейским – Эрику, Аристиду и Виржини – поручают необычное задание: отвезти в аэропорт нелегала, подлежащего экстрадиции. В замкнутом пространстве машины висит тяжелая атмосфера. Виржини и Аристид – две стороны несвоевременного любовного треугольника. А Эрик просто устал от службы и неотвязного запаха смерти.Все становится только хуже, когда Виржини из любопытства вскрывает служебный конверт, содержащий информацию о заключенном. Полицейские узнают, что для их пассажира возвращение домой означает смерть.