Третий брак бедной Лизы - [3]

Квартиру Элалия Павловна оформила так, что приходящие гости только качали головами. Дорогой вычурной мебели было немного, и этот сознательный лаконизм подчеркивал размеры и объемы. По стенам в дорогих рамках были развешаны старинные фотографии всего семейства Чердынцевых – женщины в кружевных платьях, сановники с неестественно прямыми спинами и огромными орденами на груди, дети в матросских костюмчиках. Отдельно висели фотографии советских и партийных деятелей – Чердынцевы умели делать карьеру при любой власти. Родни Петра Васильевича было совсем немного – лица его предков казались не такими надменными, костюмы не такими щеголеватыми.

– Ваша ветвь всегда была ближе к земле, – снисходительно отмечала Элалия Павловна. Забавно, что и Петр Васильевич, и его жена – оба они были Чердынцевыми. Только разных, очень дальних ветвей этого рода, таких дальних, что и родственниками их считать было нельзя. Познакомили Петра и Элалию друзья, решившие познакомить друг с другом двух редких однофамильцев.

«Мой маленький паровозик!» – так, будучи в состоянии легкого «навеселе», при гостях, Петр Васильевич опрометчиво, но точно охарактеризовал супругу. Энергичная, пробивная, громкая и вся какая-то округлая, Элалия Павловна в семье была локомотивом.

– Ты – в отца! Ты вся в его родню! – часто слышала Лиза в свой адрес и нисколько не обижалась на слегка пренебрежительный тон матери. Отец казался дочери верхом совершенства – спокойный, работящий, ласковый, не склонный к перепадам настроения, он был близок с детьми и никогда не пугал их амбициозными требованиями. В отличие от Элалии Павловны, он не ждал от своих отпрысков доказательств исключительности ни в плане ума, ни в плане успешности.

– Надо нормально учиться и много читать. – Это он повторял неустанно.

Мама же требовала от детей активности, которая могла бы в будущем привести к головокружительной карьере.

– Вот бросила музыкальную школу, а могла бы уже в Гнесинке выступать, а это прямой путь к хорошему замужеству! Там очень много талантливых и перспективных молодых людей! – укоряла Элалия Павловна дочь.

Увы, к вполне справедливым требованиям примешивались «светские» амбиции – сын должен ловко поддерживать разговор с гостями и галантно «расшаркиваться» с дамами. Дочь должна отлично выглядеть и уметь себя подать.

– Лиза, вот что ты вчера ответила Светлане Петровне, когда она спросила, почему ты поступила в медицинский?

– А я ничего особенного не ответила. – Дочь пожала плечами.

– Вот именно, а должна была дать понять, что выбор неслучаен – с детства ты мечтала стать врачом, поэтому упрямо и целенаправленно шла в мединститут. Что ты хочешь заниматься научной работой, планируешь поступать в аспирантуру. Такой ответ характеризовал бы тебя как цельную натуру, упорную, работящую девушку. Девушку, которая совершает поступки обдуманно.

– Мам, зачем это Светлане Петровне?

– Ей – незачем, это надо тебе! Это надо твоей семье. Мне. Приятно, когда говорят: «У Чердынцевых дети – умные, воспитанные, целеустремленные». К тому же у Светланы Петровны знакомые есть… в Министерстве здравоохранения.

– А-а-а, – протянула Лиза.

– Не «а-а-а». Речь не о чем-то неприличном. Речь о том, что во все времена важно мнение окружающих. Важны знакомства. Мнение общества. И свое место в этом обществе надо завоевать.

Элалия Павловна знала, о чем говорила. Свое место в музыкальной жизни Москвы она завоевала титанической работоспособностью, энциклопедическими познаниями в области музыкальной культуры и ярким преподавательским талантом. Эти качества удачно дополнялись амбициозностью и умением обворожить нужного собеседника.

Успех Элалии Павловны пришелся на переломные девяностые. Сама она, в душе проклиная перемены, старалась не упустить время и людей. Люди для нее были тем самым «лифтом», который поднимал ее наверх.

Лиза удивлялась маме и понимала, что ничего такого в ее собственной жизни и не случится. Она стеснялась при большом скоплении известных людей – отвечала невпопад, краснела и старалась побыстрее улизнуть из гостиной. Элалия Павловна и сердилась, и смущалась – ей хотелось, чтобы дочь соответствовала ее блестящему положению. Но дети, увы и ах, росли людьми несветскими.

Лиза тем временем с удовольствием училась в медицинском на педиатра, ни о какой аспирантуре не думала, а мечтала о тихой районной поликлинике, дежурствах и домашних вечерах с мужем. Мужа она нашла быстро. Андрей, студент-биолог, заехал на кафедру педиатрии за рефератами, встретил там Лизу. Она как раз радостно изучала свою зачетку.

– Отличница? – улыбаясь, спросил Андрей.

– Да, – кивнула Лиза и покраснела. Она обожала получать пятерки. Ей нравилось, когда в аккуратных клеточках ведомости красовались пузатенькие «отлично».

– Что, ни одной четверки? Ни разу?

– Ни одной! – с гордостью подтвердила Лиза. – А у вас?

– А у нас, – с мелким ехидством ответил незнакомый парень, – пятерки получать неприлично. Мы – люди взрослые, серьезные, нам эти школьные дела не «в кассу».

– А кому это – вам?

– Биологам. Я в МГУ учусь на биологическом. Изучаю водоросли.

– А, так бы сразу и сказали! – Лиза рассмеялась. – Водоросли изучать – не детей лечить – это и забубенный троечник может. Никакой ответственности.