Третьи лица - [29]

Зелье зашипело, поверхность его пузырилась, а пахнущая смертью и мертвечиной жижа продолжала сантиметр за сантиметром отвоевывать себе место, уничтожая под собой все живое.

Ну и пусть!

Я запнулся, стирая со щек слезы, и посмотрел под ноги. Меч. Как он тут оказался?

Плевать!

Я схватил его, стиснул в ладони, так что костяшки пальцев побелели под кожей, и стал рубить все, что попадалось на пути, начиная от высоких стеблей полевых цветов и заканчивая толстыми железными прутьями, на которые крепились палатки.

Рукоять клинка дрожала, словно ощущая всю мою ярость, и нетерпеливо кидалась в бой, а лезвие с легкостью ножа для масла разрубало все подряд.

Я еще раз крикнул и перевернул тяжелый дубовый стол, опрокидывая на землю чашки, склянки и стеклянные сосуды, которые с грохотом стали разбиваться под собственным весом.

Я размахнулся и засадил лезвие клинка глубоко в столешницу, но когда попытался его вынуть, то ничего не вышло. Тогда я еще раз, вкладывая в удар всю силу и злость, пнул ни в чем не повинную деревянную ножку и сплюнул, валясь с ног.

Я бессильно опустил голову и, к своему удивлению, тихо заплакал, кусая губы.

Ложь, кругом одна только ложь!

Я не находил слов, чтобы выразить все то, что накопилось у меня внутри, но проклинал всех, кого только мог. И больше всего – Альму.

Я измученно ухмыльнулся. А так ли вообще ее зовут? Может, снова солгала?

- Ведьма, - прошипел я сквозь зубы. – Ненавижу!..

А я… Кто, получается, я? Ее сын? Нет, это невозможно. Просто не может быть! Я отказывался в это верить, но… не мог. Истина не в словах, но в воспоминаниях, и она открылась мне. Я не мог ее просто игнорировать. Я слышал, как Альма говорила, что чувствовала, и проклинал ее всеми силами души.

Я вытянул руку и схватился за длинную, слегка изогнутую рукоять меча, которая сейчас отдавала легким отрезвляющим холодом. Да, она полностью права. Если бы она стояла передо мной, я бы не сдержался.

Лгать столько лет, в самые глаза!

Я затрясся, а затем… просто сдался. Словно внутри что-то оборвалось. Я никогда не презирал ведьм, не желал им зла. И больше всего на свете хотел вновь увидеть мать. Живой. Все исполнилось, но я ощущал себя так, словно судьба, хохоча, наплевала мне в душу. Какая ирония…

Я знал, что она сделала, кем была - злобной ведьмой, вовсе не доброй заботливой Альмой, которую я знал столько лет. Она прокляла Нессу, заперла в клетку мою…

Дьявол, что она еще могла плохого сделать за все пять сотен лет жизни?!

Я вдруг понял, на что она рассчитывала. Тогда, в прошлый раз, она специально обучила меня приготовлению зелья. Знала, что мы с Нессой когда-нибудь встретимся, что я буду пытаться. И справлюсь. Только я мог снять заклятье. Это была лишь проверка - кровь от крови…

Она все рассчитала, но не могла быть уверена в одном – что это произойдет так рано.

Я дернул руку на себя, клинок мягко вышел из твердого дерева.

- Мастер Том? – раздался за спиной тихий голос Белфера.

- Скоро полнолуние! – обеспокоенно выпалил Джерард. – Не знаю, что там у тебя произошло, но если ничего не сделать…

- Знаю, - прервал я его. – И сделаю.

Я поднялся с места. Ноги были ватными, и я, шатаясь, молча побрел к лежащей без сознания Нессе, на лице которой уже проступали серые трупные пятна, а черты становились угловатыми и хищными. Зловеще хищными.

Солдаты, разбуженные моей гневной тирадой, переглядывались друг с другом и шептались за моей спиной, некоторые уже подумывали о бегстве.

Я поднес лезвие к запястью и сделал длинный кривой надрез дрожащей рукой. Проступила кровь. Она бурлила, струилась по пальцам и капала на землю, превращаясь в огромный алый ручей. Если так и дальше будет идти, я погибну от потери крови.

На меня нахлынула апатия. Ну и пусть. Пусть!

Гордость, наследие! Гори все синим пламенем, и ты вместе с ним, мерзкая ведьма!

Внезапно цвет моей крови переменился. Он стал темным, почти черным, и слегка серебрился, а сама кровь вдруг загустела и сделалась отвратительной и вязкой как смола.

Такую кровь я уже видел - когда Альма, штопая мои штаны, нечаянно уколола иглой палец.

Я тихо взвыл.

Несса очнулась. Мертвая кожа покрывала уже большую часть лица, а отросшие толстые клыки едва умещались в искореженном рту, напоминая настоящий смертельный частокол. Она открыла горящие глаза цвета сумеречного неба, тело начало стремительно раздуваться, платье лопалось по швам. В ней почти не осталось ничего от человека.

Я стиснул зубы и подошел к ней, сунув под нос свое запястье, запачканное кровью. Закрыл глаза. Ощутил, как клыки впиваются в кожу, а жизнь медленно покидает тело.

- Кровь от крови, плоть от плоти, - тихо прошептал я часть заклинания, теряя сознание под жадное чавканье упырицы, литрами высасывающей из меня ведьминскую кровь.

Проклятье…

***

Я повернулся к нему спиной и подложил под голову руки.

- Ошибался. Ты во всем ошибался, старик! Отстаньте от меня уже, я в порядке, мне не нужна ничья помощь. Просто… оставьте в покое.

Белфер на несколько секунд замер, словно раздумывая над своей будущей речью, но не сказал ни слова. Просто сел на табурет в углу и томно вздохнул.

Я не хотел раскрывать рта, но чувствовал острую необходимость поговорить.