Третьи лица - [26]

***

Однако как только я выбрался из своего Чистилища, то снова оказался беспомощным, превратился в нечто вроде бестелесного духа, не способного ни сдвинуться с места, ни что-либо сказать. Даже мысли, ранее хотя бы едва слышимые, теперь полностью пропали. Я оказался полностью беспомощным, только ощущал, как мой разум медленно превращается в ничто под давлением чего-то твердого и непоколебимого.

Перед глазами замелькали образы. Гербы, картины, незнакомые мне лица, пейзажи – все проносилось мимо, раз за разом заставляя меня расплываться в воспоминаниях Нессы, забывая свои.

Через секунду я не мог вспомнить, кто мой отец, через две – забыл имя. С каждым мгновением я терял частичку себя, которая бесследно исчезала, полностью сливаясь с неприступным разумом Нессы.

Вдруг промелькнула показавшаяся мне странной сцена.

Собрав остатки самого себя, я сконцентрировался на этом моменте, ощущая, что еще миг, и я вконец испарюсь, стану безвольным овощем. Очнись!

Нужная мне картинка остановилась и стала светиться. Вспыхнув, она начала стремительно расширяться, становиться объемной и осязаемой. С характерным звуком ломающихся костей она выгнулась и заглотила меня целиком, увлекая в водоворот времени.

***

Передо мной предстала одна из комнат богатого замка. Она была большой. Вид двух широких окон выходил на высокие горы, чьи верхушки были покрыты снежными шапками, а у их подножия раскидывался редкий хвойный лес.

Я перевел взгляд на стены, сплошь заставленные пестрыми гобеленами и коврами, и узнал в полотнах герб Шайра – гарцующего вороного коня на холме, окруженном богатой серебряной вязью. Без сомнения, это был замок короля Бройта, отца Джерарда и Нессы.

В центре комнаты стояла небольшая деревянная колыбель. Сразу видно, что у того, кто ее сделал, руки явно не из задницы росли, да и заказчик не поскупился. Даже обработал дорогим лаком, который слегка поблескивал в свете луны, а резные ножки, искусно вырезанные из осины, изображали бегущих в разные стороны единорогов.

Я приблизился. Внутри спокойно спал младенец, тщательно укутанный в шелковые пеленки и укрытый разноцветным теплым одеялом с большим количеством разных нашивок, изображавших то ли цветочки, то ли каких-то неведанных чудовищ.

Несса?

Я в мыслях усмехнулся. В таком возрасте все дети похожи, нельзя быть уверенным на сто процентов. Итак, та ли эта ночь, когда ведьма наложила заклятье? У нее – у ведьмы, в смысле – нет шансов на ошибку, значит, прокляла она Нессу, когда та осталась без присмотра, то есть в одиночестве. Вполне подходит.

Я засмотрелся на ребенка и не заметил, как окно вдруг начало медленно открываться.

Внутрь просунулась грязная когтистая рука, покрытая струпьями. Ее пальцы вгрызлись в камень и напряглись. Следом показалась и вторая.

Я с ужасом наблюдал, как светловолосая ведьма медленно влезает внутрь, переваливаясь через подоконник, и становится грязными по колено ногами на пол, медленно выпрямляя спину.

Ее волосы, кажется, были светлыми, но превратились в грязные патлы и деревяшками свисали до плеч. Ростом ведьма была точь-в-точь как Альма, только тощая – честное слово, даже жалко смотреть! – и горбатая, совсем как чудище. Судя по всему, она не одну ночь провела в бегах, так как платье на ней порвалось и не закрывало почти ничего, а ступни до сих пор кровоточили, оставляя на полу свои красные отпечатки.

Кожа стала черной, как смоль, и походила на сухой пергамент – такая же сухая, ломкая и, к тому же, покрытая коростой. Лицо же осунулось, ярко выделялись провалы круглых злобных глаз, светящихся в полутьме ночи.

Я пригляделся. Кажется, на щеках и впрямь виднелись следы сажи, совсем как у Альмы…

Но это же не может быть она, она добрая и красивая, хоть и немного ворчливая!

Я продолжил наблюдать за ведьмой.

Тихо шипя, она принюхалась своим кривым длинным носом и неуверенно сделала шаг к колыбели. Затем еще и еще, пока вплотную не подошла к безмятежно спящей Нессе.

Казалось, она сомневается.

Ведьма осторожно протянула к малышке костлявые руки и крючковатым пальцем провела по ее лицу, оставляя на чистых белых щеках черную сажу. У меня внутри все сжалось, но я сдержался и не пытался ей помешать: в конце концов, это всего лишь воспоминание!

И тогда ведьма заговорила.

- Привет, - тихо прошептала она, и от одного этого голоса мне стало страшно до чертиков. – Как ты, моя дорогая?

Голос ведьмы вопреки моим ожиданиям был мягким, даже каким-то обычным. Вкрадчивый, он тихо шелестел, походя на шорох осенней листвы на земле, но что-то в нем все-таки было странное, потустороннее, от чего нормальный человек съежился бы в уголке и там и сидел, пока обладательница такого голоса не пройдет мимо.

- Ты уж извини, но другого выбора у меня нет.

Я малость охренел. Она что, извиняется? Ведьма, наложившая на Нессу проклятье, извиняется перед ней?

- Так уж вышло…

Сказав это, она положила когтистую руку на низ живота, который немного выпирал вперед. Раньше я думал, что она объелась белок или напилась крови (ну, чего они там с голодухи делают?), но теперь до меня дошла ужасная правда…

Ведьма была беременна!

Я сплюнул. Альма как-то рассказывала, что женщины шабаша используют мужчин, чтобы заполучить наследниц, если кто-то из них погибнет, но такая? Да она же настоящее лесное страшилище, только издалека похожее на женщину! И то если глядеть боком и через увеличительное стекло.