На левой руке принцессы, где-то в области подмышки виднелось маленькое темно-синее пятно. На мгновение он убедил себя, что это лишь блик, но реальность тут же влепила ему мысленную оплеуху.
Нельзя не верить в то, что истинно, постоянно говорила ему Альма.
Все эти грустные взгляды, постоянное молчание, какой-то бессмысленный пост, во время которого даже банальный хлеб нельзя есть! А теперь это пятно.
Он медленно сделал шаг назад в сторону клинка, закопанного в землю. Улыбка Нессы медленно сползла с ее лица. Он понял, и она это видела.
Том мельком глянул на луну, продолжая медленно пятиться назад. Еще не полная, значит, есть время. Завтра-послезавтра все начнется. Он вздрогнул. Крики, смерти, кровь… Снова.
Он посмотрел на стражников, грудившихся позади Нессы. Неужели они не знают? Неужели не могут связать одно с другим?
- Не надо, Том, - умоляла принцесса. – Прошу! Я никому не сделала ничего плохого!
По спине пробежали мурашки. Точно так же говорила она, та маленькая девочка из его деревни. Она клялась, что никогда не делала ничего плохого, а потом убила двадцать три человека.
- Довольно! – раздался громкий голос принца, пробивающегося сквозь толпу солдат.
Он закрыл собой сестру и яростным взглядом уставился на Тома.
Среди королевских особ проклятья были не такой уж и редкостью, но все они легко снимались снадобьями и зельями либо полуночными обрядами гадалок, однако иногда встречались и необратимые. Порой такие проклятья могут долго передаваться из поколения в поколение, пока род полностью не прервется.
Чтобы заклятье стало необратимым, ведьма – обычно, проклинают только ведьмы – жертвовала собственной шкурой и сама бросалась в костер, чтобы никто не нашел ее трупа и не решился вытащить из головы формулу проклятья. Но ведьмы в основном были эгоистичными и себялюбивыми и не жертвовали собой ради какой-то маленькой обиды. Человек, разозливший ведьму до такой степени, должен был сделать нечто очень, очень серьезное.
- Я вижу, ты уже догадался, в чем тут дело, - тихим голосом начал принц, куда-то подевав всю свою спесь и возвышенность. – Несса уже родилась такой, и отец ничего не смог сделать. Сколько бы колдунов и магичек не зарились на наше золото, никто так и не смог снять заклятье.
Том кивнул. С даром к магии должны родиться, а передается это преимущественно по женской линии. Ведьмы – настоящие ведьмы – никогда бы не рискнули явиться в королевский двор и рискнуть собственной жизнью ради какой-то девчонки.
- Поэтому я и попросил тебя остаться здесь.
- Чтобы скормить ей, что ли? – он знал, что поступает неправильно, но слова сами сорвались с языка.
Несса заплакала, спрятав лицо в ладони. Том тихо чертыхнулся, давая себе мысленную затрещину. Идиот, она ведь действительно ни в чем не виновата!
- Нет! – гневно воскликнул принц. – Я видел, как ты буквально воскрес из мертвых! Видел, как полностью уничтоженное тело становится нормальным всего лишь за пару недель! Старик сказал, что ты, может быть, маг… И я подумал: если ты такое вытворяешь без сознания, то что же ты сможешь сделать, придя в себя? Может, сможешь помочь? Так ответь мне: это так?
Том облизал засохшие губы.
- Не маг я, - успокоившись, он грустно покачал головой. – Я каждый день уже это твержу, почему не веришь? Но я знаю кое-что…
Глаза Джерарда, сына Бройта и Термии, кронпринца королевства Шайр наполнились надеждой. Какой-то солдат позади радостно крякнул.
- Так ты… поможешь?
- Я-то? – Том закусил губу, пытаясь унять дрожь в коленях. – Конечно!
Часть 2
Где-то снаружи громыхнула молния. Море волновалось, и каждая маленькая и беспокойная волна отдавалась в каютах дикой качкой и приступом тошноты. С каждым днем погода становилась все хуже и хуже, вода темнела, превращаясь в какую-то жижу из пыли, грязи и чистого гнева. На палубу выходить было опасно: ветер порой набирал такую силу, что сдувал и взрослого мужчину так, словно он был не тяжелее пушинки на цветке.
Том сжал лежащий на коленях Эйнариколь и шатко поднялся на ноги, опасаясь, что его сейчас вырвет.
Он сел за стол, на котором были разбросаны карты и важные бумаги с печатью Шайра, взял в левую руку огрызок позолоченного гусиного пера, промокнул его в чернилах и начал писать.
Где-то через час к нему спустилась Несса.
- Что делаешь? – она тронула его за плечо и присела рядом.
Лицо ее было бледноватым от постоянной качки, но с каждым днем она заметно становилась все счастливее и счастливее. Теперь молодость ее цвела полным ходом, а красота действительно становилась неописуемой. Но Том хоть и хотел, но не мог за нее порадоваться.
В отличие от исцеленной принцессы, его состояние ухудшалось день за днем: на коже начали появляться нарывы, все тело болело, а приступы слабости случались с ним все чаще и чаще. Кто же мог знать, что из этой затеи такое выйдет?
Знал бы он, стал бы помогать? Том подумал. Наверное, да. А не стоило. Каждую секунду он ощущал, как какая-то сила изнутри сжигает его заживо, медленно возвращая в тройном размере всю ту боль, которую он перенес, свалившись в реку, и молчал. Никто не должен знать, потому что никто не поможет.
