Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии - [57]

Иван Ефремов жадно обнял свой былой последний сон. Так бродяга с Острова Забвения впивается взглядом в обнаруженный среди пыльных холмов родник, в котором дрожат отражения друзей, пришедших за ним, чтобы вернуть его в ширящийся вне острова мир…

А Мария Странопулос и Дэвид Карвэн спали, истощенные экспериментом, и еще не знали, что получили почетные имена Низа Крит и Эрг Ноор…

В апреле гиперзвездолету, подарку Совета астронавтики, предстоял старт к Гиадам. До назначенного срока было необходимо полностью сформировать его экипаж, и сотни тысяч молодых людей готовились совершить свои «подвиги Геракла»…

Сидя возле цветомузыкальных фонтанов в саду юношеской академии, Иван Антонович рисовал в уме земли, прошлое и судьбоносное устремление к скоплению Гиад. Рождался новый роман. Первый после многих веков молчания. Он начнет его, когда они полетят…

* * *

Молодой автор наконец-то замолчал. Чтение рукописи окончилось. Повисла тишина, ее нарушили несколько скрипнувших стульев.

Предстояло обсуждение, а Красимир думал, что вот так же повиснет тишина после прочтения его рукописи, названной пока «Летим к Гиадам». Потом председательствующий клуба процитирует какое-нибудь особенно удачное предложение из маленького рассказа… и ненавязчиво переведет беседу в более увлекательное русло, к более интересным темам.

Красимиру едва исполнилось шестнадцать лет, он просто не представлял себе, как с таким скудным стажем литератора сумеет сделать свою мечту осязаемой для людей. Его снова обдало тревогой, что слишком вольно распоряжается он временем. Не осерчает ли за это на него бог Хронос? Да и герои рассказа, разве они выбрали самые подходящие периоды, чтобы перенести Ефремова вперед?..

Красимир забросил на плечо ранец, прошептал: «До свидания», – и закрыл за собой дверь клуба «Жар». Мартовские снежинки слипались в капли дождя, мраморные плиты перед Домом культуры, казалось, впитывали отсветы огней дискотеки. Ночь встретила паренька радостным поцелуем и мигом обволокла его со всех сторон яркими Гиадами – ведь на языке мальчика-человечества, рождавшего эллинские мифы, «Гиады» значит: «Идет дождь»…

Авторский постскриптум

«В своем рассказе я использовал отдельные моменты из жизни и творчества…» – далее смысл кристально ясный. После одного из посещений фестиваля «Аэлита» (было это в мае 1990-го), мы, четверо друзей, посетили вдову фантаста – Таисию Иосифовну Ефремову. Она не только показала нам кабинет Ивана Антоновича, но и позволила заночевать: двое устроились на кушетке, двое – на полу, на матрацах.

Наутро хозяйка угостила нас вареньем из облепихи (мне оно показалось сделанным из громадных золотистых искр), а я вручил ей отпечатанную на машинке рукопись этого скромного опуса. Позже я думал, что рассказ, в самом лучшем случае, лежит где-нибудь в архиве писателя, а Таисия Иосифовна меня просто забыла… по старинному людскому обычаю. Разве мог я надеяться на нечто большее?

Потому я несказанно обрадовался, получив годы спустя, с оказией, через нашего общего знакомого, добротный голубовато-серый том с письмами и научными статьями Ивана Антоновича, опубликованными впервые. Именно из него я перевел несколько эпистолярных отрывков для болгарского юбилейного сборника «С именем Ивана Ефремова» (2009), чьим составителем стал вместе с Юрием Илковым. Важно, однако, другое, а именно: полет продолжается – не только к давно приобщенным к фантастике читателям, но и к новым, не состарившимся душой…

Перевел Николай Теллалов

В эпоху Унимо

Унимо! Это звучное сокращение вот уже век олицетворяло надежду человечества на невиданные возможности. Ему были посвящены тысячи томов, сотни тысяч судеб научных сотрудников и дерзких дилетантов, миллионы надежд, ставших семейными преданиями, социальные мифы, бойкие анекдоты и фантастические сюжеты. Многочисленные неуспешные попытки создания Унимо канули в Лету, и вот наконец, на пороге двадцать второго столетия, заговорили о том, что его появление – вопрос месяцев. Вся планета лихорадочно ожидала небывалого чуда.

Ждали его и в жилой башне № 15225, обители работников умственного труда. Башня эта – испытательный комплекс, оборудованный системами Унимо, – после горячих споров была предоставлена медиумам вдохновенных образов. Однако очень скоро башни, подобные этой, стали типичным явлением. Поэтому давайте заглянем в квартиру доктора филологических наук профессора Джордана Хенека, специалиста по европейским литературам XIX и XX веков…

Вечер, с которого, собственно, и начинается наше повествование, застал членов семьи Хенека каждого в своей комнате. Разумеется, везде был аппарат Унимо, скрытый за непритязательной круглой пластмассовой дверцей в стене.

Монотонным металлическим голосом аппарат сообщал ежедневные новости:

– Сегодня окончен монтаж первых метаконденсаторов, расположенных под мировым океаном… Через две недели в недрах Гималаев начнет свою работу половина всех патентных бюро…

Человечество представляло себе опустевшие горы: в их недрах, подобно ячейкам огромных пчелиных сот, разместились легионы изобретательских фирм.

– Вчера досрочно вступили в строй секции пластики человеческого тела и новых бытовых приборов.