Треснувшее зеркало - [10]

Во второй половине дня должно состояться собрание основных участников подготовки праздника в помощь Ассоциации Святого Иоанна. Миссис Бэнтри не входила в подготовительный комитет, но получила записку от Марины Грегг, в которой та приглашала ее поучаствовать в чаепитии перед собранием. В записке упоминалась их встреча в Калифорнии, а внизу стояло: «Сердечно ваша Марина Грегг». Записка написана не на машинке, а от руки, что, безусловно, было и приятно, и лестно для миссис Бэнтри. Что и говорить, знаменитость есть знаменитость, а пожилые дамы, сколь бы влиятельны они ни были в местных масштабах, прекрасно сознают, что они абсолютно ничего не значат в мире знаменитостей. Так что миссис Бэнтри испытывала то радостное чувство, какое испытывает ребенок, для которого приготовили сюрприз.

Подходя по аллее к дому, миссис Бэнтри внимательно смотрела по сторонам, фиксируя свои впечатления. Усадьба имела более ухоженный вид, чем в те времена, когда переходила из рук в руки. «Да, денег не пожалели», — отметила про себя миссис Бэнтри, удовлетворенно кивнув. Из аллеи цветник не был виден, и миссис Бэнтри осталась даже довольна этим. Цветник с оригинальным цветочным бордюром был для нее источником особого наслаждения в те давние дни, когда она жила в Госсингтон-Холле. Она позволила себе немного взгрустнуть, вспомнив о своих ирисах. «Лучшие ирисы во всей Англии», — с гордой уверенностью сказала она себе.

Оказавшись перед новенькой парадной дверью, поблескивавшей свежей краской, она нажала кнопку звонка. С похвальной проворностью дверь открыл дворецкий, внешность которого не оставляла сомнений в его итальянском происхождении. Он проводил ее прямо в комнату, бывшую когда-то библиотекой полковника Бэнтри. Она, как ей уже рассказывали, была объединена с кабинетом. Результат получился впечатляющим. Стены обшиты панелями, пол покрыт паркетом. В одном конце салона стоял рояль, посередине у стены красовался великолепный проигрыватель для пластинок. В другом конце комнаты устроен как бы маленький островок из персидских ковров, чайного столика и нескольких стульев. За столиком сидела Марина Грегг, а у камина, опершись о каминную доску, стоял человек, который с первого взгляда показался миссис Бэнтри самым некрасивым из всех, кого она до сих пор встречала.

Всего за несколько мгновений до того, как миссис Бэнтри нажала кнопку звонка, Марина Грегг говорила мужу восторженно-мягким голосом:

— Это место — как раз то, что мне нужно, Джинкс. Именно то, к чему я всегда стремилась. Тишина. Английская тишина и английская деревня. Я вижу, что могла бы здесь жить, жить всю жизнь, если потребуется. Мы усвоим английский образ жизни. Каждый день у нас будет послеобеденное чаепитие, будем пить китайский чай из моего любимого георгианского сервиза. Будем любоваться из окна этими газонами и этим английским цветочным бордюром. Наконец-то я дома — вот что я ощущаю. Чувствую, что могу жить здесь, что могу быть спокойна и счастлива. Это место непременно станет нашим домом — вот что я чувствую. Домом.

И Джейсон Радд (которого жена звала Джинксом) улыбнулся ей. В его улыбке были признательность, снисходительность, но и сдержанность, потому что он слышал это много раз и прежде. Может быть, на сей раз мечта сбудется. Может быть, это действительно то самое место, где Марина Грегг могла чувствовать себя дома. Но уж больно хорошо ему известна ее преждевременная восторженность. Каждый раз она была уверена, что наконец-то нашла именно то, что хотела.

— Замечательно, дорогая. Просто замечательно. Рад, что тебе здесь нравится, — сказал он своим низким голосом.

— Нравится? Да я просто в восторге от него. А ты разве не в восторге?

— Конечно, в восторге, — поддакнул Джейсон Радд. — Конечно.

«Дом не так уж плох, — размышлял он про себя. — Хорошо, прочно выстроен, довольно уродлив и старомоден. В нем есть что-то прочное и надежное, — признал он. — Теперь, когда самые худшие из его вопиющих неудобств устранены, он вполне приемлем для жилья. Неплохое место, куда время от времени можно возвращаться. Если повезет, — думал он, — в течение ближайших двух, двух с половиной лет у Марины не появится чувство неприязни к нему… Время покажет.»

Марина тихо вздохнула:

— Как прекрасно снова почувствовать себя здоровой. Здоровой и сильной. Способной со всем справиться.

И он опять отозвался:

— Конечно, дорогая, конечно.

И именно в этот момент дверь отворилась и итальянский дворецкий ввел миссис Бэнтри.

Марина Грегг была само очарование. Она вышла вперед с распростертыми руками и сказала, что ей ужасно приятно снова встретиться с миссис Бэнтри. И какое счастливое стечение обстоятельств, что они встретились тогда, в Сан-Франциско, а двумя годами позже ей и Джинксу суждено купить дом, который когда-то принадлежал миссис Бэнтри. И она надеется, очень надеется, что миссис Бэнтри не очень раздосадована тем, как бесцеремонно они переделали дом, и она надеется, что миссис Бэнтри не считает, что здесь поселились какие-то жуткие самозванцы.

— Ваш переезд сюда — самое волнующее событие из всех имевших место в этих краях, — весело заверила миссис Бэнтри и обратила свой взор в сторону камина. После чего, как бы спохватившись, Марина Грегг спросила: