Трещина - [32]

Хрустнув косточками, потянулся, протянул руку за прохладной кожей драгоценного саквояжа и похолодел. Пусто. Сумка. Деньги. Вскочил на ноги, огляделся - нету сумки. Вот так - а вы говорите, сонник. Невольно ощупал горло. Не перерезано. Удивительно. Тогда вперед, не все пропало. Я схватил свои пожитки, закинул дробовик за спину и, спотыкаясь о неровные зубатые камни, побежал наружу, но перед самым выходом замер - осторожность взяла свое. Быстро люди учатся, когда жить им хочется. Тихо присел и осторожно выглянул за край, держась рукой за выступ. И увидел себя. С ужасно большой красной дыркой в груди. Все, значит, приехали. Прощай, крыша.

Кое-как собрав мысли и, на всякий случай, вспомнив Декарта, я все-таки рискнул выглянуть еще один раз и понял, как я ошибался, уверовав в собственную безвременную кончину. На спине, неуклюже подвернув под себя руку, лежал тип в такой же, как у меня желтой рубашке (теперь двуцветной) и зеленом платке, повязанном на шее. Помнил я этого типа, помнил. Нехорошими глазами смотрел он на меня в Приттоне. Он мне еще тогда не понравился. Теперь вот он не понравился еще кому-то.

Сев на камень неподалеку, я принялся размышлять. Деньги у меня были. Денег у меня теперь нет, следовательно, кто-то их взял. Тот, кто их взял, не убил меня, следовательно, скорее всего их взял не тот, кто убил этого парня, иначе лежать бы мне с ним рядом. Сами собой напрашивались интересные выводы, а именно, паренек по-тихому стащил у меня саквояж, а на выходе из пещеры ему захотели облегчить возможность дыхания, проделав еще одну дырку в легких. Заходить внутрь не стали, были уверены в том, что нашли нужного. Вопрос: кто хотел убить человека, одетого в желтую рубашку и зеленый платок? Ответ: те, кому этот парень насолил. Мафия. И ведь убили же. Правда, не того, но ведь людям надо прощать их маленькие ошибки.

Что же делать теперь? Можно ли ограбить еще парочку, другую курьеров или заняться земледелием и скотоводством, скопив за несколько лет нужную сумму? Я вздохнул и поплелся по следам, ведущим прочь.

Внимательно разглядывая разнокалиберные отпечатки и стараясь подсчитать точное количество убийц, я пытался выстроить хоть какой-нибудь план. Убить их всех я не мог, оставалось следовать за ними и надеяться на счастливый шанс выкрасть кровные денежки. Конечно, можно было еще попросить по-хорошему: "Ну, пожалуйста, отдайте мне эти деньги. Я с таким трудом грабил ваших товарищей, добывая их", но еще раз мысленно оценив изменения в анатомии поддельного "Ильи", я от этой затеи благоразумно отказался.

Солнце вставало в зенит, время приближалось к полудню, а я шагал вслед за моими деньгами. Не сказать, чтоб я особо торопился, потому что, если бы я слишком торопился, то вполне мог бы успеть, однако, по моим прикидкам, расстояние между нами медленно, но неуклонно сокращалось.

Постепенно я разобрался в следах и смог определить количество моих незадачливых убийц. Их было то ли десять, то ли одиннадцать, если только среди них не вращались одноногие. К сожалению, я не мог определить, чем они были вооружены, и знал точно только о наличии у кого-то их них ножа с широким лезвием, которым эти ребятки навеки осчастливили воришку. Воришка. Еще один человек умер из-за меня, коснувшись моей жизни. Да уж, вряд ли бы я разбогател, работая талисманом.

Вернувшись мыслями к честной компании, двигающейся где-то передо мной, я достал свой дробовик и осмотрел его на ходу. Глядя на эту рухлядь, с трудом верилось, что из него можно хотя бы застрелиться, но этот ствол уже спасал мне жизнь. Не стоит слишком на него рассчитывать, когда и если дело дойдет до жары, лучше уж убегать и все-таки приятнее ощущать в руках хоть какое-то оружие, чем орудовать одними руками, сражаясь одновременно с десятком головорезов, которые уже один раз меня убили и наверняка не побрезгуют это повторить, коли появится такая необходимость.

Шагал я уже пару часов и вполне успел свыкнуться с фактом, что на данный момент я в одиночку преследую целую банду и чувствую себя вполне нормально. В этой мысли таилось определенное противоречие, но я старался о нем не думать, так как думать пока было о чем. Десять человек. Им нужно спать, и они рано или поздно остановятся на ночлег, а это и будет моим шансом. Не знаю, правда, на что шансом, вполне может получиться, что на всепрощение и вечный покой, но я и об этом старался не думать. Я в последнее время старался не думать уже о стольких вещах, что больше думал о том, как перестать о них думать, чем о них, что и помогало со спокойным выражением лица двигаться вперед, а не убежать подальше, потеряв таковое.

С этими милыми, абсолютно нормальными рассуждениями я все еще шел вперед, когда заметил несколько человек, лежащих на склоне очередного холма. Мигом упав, чтобы они меня не заметили, я постарался извлечь максимум информации из увиденного. Трое. Одеты для этой части Пустыни вполне прилично. Оружия нет. У одного отсутствует голова. Ч-черт... Поднявшись, я медленно направился к трупам, постоянно настороженно оглядываясь. Не хватает еще получить случайную пулю в лоб, когда идешь умирать героической смертью, нападая на десять бандюг.