Требуюсь Я! - [8]
Я хотела подумать о деньгах как о хорошем, но и тут выходило плохое тревожное: я вдруг представила, что Максим уехал не на рыбалку ради денег, а вообще уехал. Ну, к примеру, ушел от меня. Встретил норвежку, остался в Норвегии, перестал снимать кино. Мало ли что бывает. И что я тогда?..
«А вдруг у меня не будет денег?..» Этот страх преследует всех, даже миллионеров. Меня точно. Даже Зинаида-олигарх боится – вдруг не будет денег?! Не имеет значения, сколько у нее денег на счетах: страх иррационален. Заставляет Надю откладывать деньги на старость, а Зинаиду заставляет вкладывать в акции. Страх сам покупает недвижимость (вообще неважно, квартирку в Московском районе на случай «будем сдавать, если что» или замок во Франции с той же мотивировкой «будем сдавать, если что»). Страх крутится у завещания богатого дяди, как в «Войне и мире» (так уж мы устроены, что нам интересно, что там, в завещании), страх (глаза-то у него велики и воображение хорошее) представляет, как мы засовываем карточку в банкомат, а на экране выплывает надпись «На вашем счете 0 рублей 0 копеек» и «Валите отсюда, попрошайка».
Страх будит крепко спящую в нас осторожность и заставляет подумать: а мало ли что? Вдруг Максим больше не будет снимать кино или бросит нас? Вдруг когда-нибудь мы станем бедной питерской старушкой, у которой есть деньги на хлеб и кефир, а на филармонию нет?
Я входила в образ бедной питерской старушки, по-актерски накручивая в себе состояние отчаянной бедности: не на что ходить в кино, филармонию, театр, на фитнес денег тоже нет…
Бедная Питерская Старушка будет сидеть дома: читать книги (слава богу, книг ей хватит на всю жизнь, у нее огромная библиотека, любимые книги стоят в гостиной в третьем от двери книжном шкафу) и пить кефир, осунувшаяся, но гордая и независимая.
…Независимая? Ни черта она не независимая! А если ей потребуется операция (возрастная катаракта или еще что-нибудь) – на что ей сделать операцию?!
На операцию есть квота (квота – это бесплатное, за чем нужно долго ходить и стоять в очередях), а я, Бедная Питерская Старушка, не привыкла стоять в очереди…
А если ей потребуется концерт Спивакова в филармонии? А если приедет Доминго?
А если ей потребуется в Прадо взглянуть на Эль Греко, а если ей потребуется Prada? На Спивакова и Доминго нет квоты, на Эль Греко нет квоты, на Prada нет квоты. Как подумаешь, УЖАС на сколько всего хорошего нет квоты, а на катаракту есть.
Нам нужен доход! Не муж, который сегодня снимает кино по нашим сценариям, а завтра нас бросит. А доход.
Для того, чтобы человек уверенно смотрел в будущее, должен быть постоянный (и неиссякающий!) источник дохода.
Но что это может быть? Все на свете может закончиться – доход по акциям (акций у меня нет), пенсия (пенсия – это один поход на Доминго), даже квартира «для сдачи, если что» может закончиться – сгореть или арендатор съедет, съев диван. У одной моей подруги арендатор исчез вместе с диваном. Тем более в стране кризис.
Тем более кризис.
Нельзя сказать, что я никогда не видела кризисов. Кризисов я, как и все, видела много. Но они как-то проходили мимо меня (прямо слышу обиженное детсадовское «тебе-то хорошо, Анечка»). Наплевать мне было на кризисы. Я не голодала в 90-х, вместо очереди с талонами ездила на фестивали за границу, не заметила 1998-й, в 2008-м написала первый сценарий… А вот сейчас этот чертов кризис!
Не то чтобы мы с Надей не можем вести хозяйство без пармезана, хотя каждый знает, что без пармезана не сделать салат с креветками… Но я впервые в жизни испугалась. Неуверенность какая-то появилась. Прямо пахнет вокруг неуверенностью, тревогой, тоской, униженностью. Слова вокруг витают с горестной интонацией, какой прежде не было: кредит (много знакомых, взявших кредиты, и за границей, в валюте, ох!), пенсия (много знакомых 50+, и все обсуждают какую-то дрянь: как будем жить, если что случится… уже случилось: кому понадобилась операция за границей, у кого детям пришлось прервать учебу в Оксфорде, у кого вообще суп не густ)…
Когда Зинаида-олигарх приходит ко мне в гости, Надя слушает, как она жалуется, что у нее кредит 100 миллионов не отдан и в доме на десятый туалет мрамора не хватило, и знай подает ей оладьи и кивает, сочувствует. Надя очень правильный человек: могла бы неприятно усмехаться и думать: «Ну, Зинка, мне бы твои заботы, вот зачем тебе десять туалетов в доме, у меня вот один и то течет», но она понимает – важно не что человек переживает, а как сильно. И можно быть жутко несчастным оттого, что десятый туалет без мрамора, у каждого свои в жизни фетиши, мечты, смыслы.
В общем, все эти разговоры один другого ужасней. От них возникает страх.
Страх перед будущим? Страх, что уровень жизни ухудшится? Страх, что мы возвращаемся в совок? Страх, что… Что ЧТО? Ну, просто страх.
Я вдруг представила себя стрекозой, которая вернулась в совок с ухудшившимся уровнем жизни – «ты все пела, это дело…». Я все советское люблю, потому что это моя юность: кефир, запах книг в районной библиотеке, вареная сгущенка (в колхозе варили, чуть амбар не сожгли), нормы ГТО (не сдала). Но я не хочу обратно в совок. А кто хочет? В пустые прилавки, в очередь к врачу?
Семейные интриги, ревность и соперничество двух сестер, такое долгое, что становится судьбой, любовь к одному – на двоих – мужчине... Некрасивую, упрямую, бедную сестру снедает зависть к богатой, красивой, нежной, очаровательной. «Плохая девочка» станет главным редактором глянцевого журнала, «хорошая девочка» – новой русской женой, и это не мыльная опера, а полная реалий жизнь ленинградской семьи с конца 70-х годов до наших дней, история о том, как дети расплачиваются за ошибки родителей, о незабываемой любви, о самой жизни...
В наше время никто не бросается под поезд от любви… Но ведь у каждого свой личный поезд, правда? В наше время никого не шокирует развод… если он чужой. В наше время никого не волнует измена. А если это НАМ изменили?История современной Анны Карениной, нашей близкой знакомой, умницы и красавицы, читается на одном дыхании, волнует и заставляет подумать о своем, личном, а присущая автору ирония делает ее не только увлекательной, но и трогательно-смешной.Соня Головина – счастливица. У нее есть все, трудно даже перечислить, сколько у нее всего есть, и все на удивление замечательно: и муж, и любовник, и свекровь, и положение в обществе, и работа в Эрмитаже, и обеспеченность – она даже забывает получать зарплату.
Знаете ли вы, почему одни люди влюбляются в тех, в кого знают уже сто лет, а другие – с первого взгляда? Что бывает «любовь – солнечный удар», а бывает – «укус змеи»? На что способна женщина, которой не дают спокойно поработать? Какова Величайшая Мечта Человечества? И о чем думает ваш кот?Роман «Дневник измены» Елены Колиной, повести «Такой же толстый, как я» и «Праката» Сергея Малеванного, рассказы Натальи Нестеровой – это настоящий заряд оптимизма!
«Дневник новой русской» петербургской писательницы Елены Колиной – это, пожалуй, первый женский роман на русском языке, где смеха больше, чем слез, а оптимизма больше, чем горечи. Предупреждаем, читать его в общественных местах не рекомендуется: уморительные сценки из жизни подруг и родных анонимной героини, описания ее любовных приключений и всей нашей с вами странной жизни заставят вас хохотать так громко, что это может помешать окружающим!
Барышня и хулиган». Любимый сюжет наших дворовых песен. Вечная романтика нашей юности. Но… как же порою жизнь отличается от сказок!Вот уже много лет прошло с тех пор, когда в «хулигана» и «дворового короля» Игоря влюбились сразу три подружки — три «барышни» из «хороших семей». Но и годы спустя Игорь остается для Даши, Аллы и Марины важнейшим в их жизни мужчиной — мужчиной, на чью любовь каждая из них претендует и теперь.Возможно, первое чувство попросту не умирает НИКОГДА — и достаточно лишь искры, чтобы оно загорелось с новой силой?..
Елена Колина затягивает читателя в свой мир удивительным остроумием, откровенностью, тонким психологизмом и умением откровенно говорить о самых интимных проблемах.Мы изменяем, нам изменяют…Но почему мы изменяем друг другу? Желание поменять сексуального партнера, тщеславие, обида, корысть? Ну, и любовь, конечно, и нежность, и страсть… Две супружеские пары: амбициозная стерва и рефлексирующий интеллектуал, обаятельная умница и мужественный молчаливый герой – рассказывают нам от первого лица, зачем им эта измена крест-накрест.
Увлекательная история жизни и трагической гибели Мэри Тернер, дочери английских колонистов, вышедшей замуж за фермера из Южной Родезии. Самый первый роман Дорис Лессинг, лауреата Нобелевской премии в области литературы за 2007 год, моментально принесший начинающей писательнице всемирную известность.
Автор рассказов этого сборника описывает различные события имевшие место в его жизни или свидетелем некоторых из них ему пришлось быть.Жизнь многообразна, и нередко стихия природы и судьба человека вступают в противостояние, человек борется за своё выживание, попав, казалось бы, в безвыходное положение и его обречённость очевидна и всё же воля к жизни побеждает. В другой же ситуации, природный инстинкт заложенный в сущность природы человека делает его, пусть и на не долгое время, но на безумные, страстные поступки.
Героиня этого необычного, сумасбродного, язвительного и очень смешного романа с детства обожает барашков. Обожает до такой степени, что решает завести ягненка, которого называет Туа. И что в этом плохого? Кто сказал, что так поступать нельзя?Но дело в том, что героиня живет на площади Вогезов, в роскошном месте Парижа, где подобная экстравагантность не приветствуется. Несмотря на запреты и общепринятые правила, любительница барашков готова доказать окружающим, что жизнь с блеющим животным менее абсурдна, чем отупляющее существование с говорящим двуногим.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
Как продать Родину в бидоне? Кому и зачем изменяют кролики? И что делать, если за тобой придет галактический архимандрит Всея Млечнаго Пути? Рассказы Александра Феденко помогут сориентироваться даже в таких странных ситуациях и выйти из них с достоинством Шалтай-Болтая.Для всех любителей прозы Хармса, Белоброва-Попова и Славы Сэ!
Порой трудно быть преподавательницей, когда сама ещё вчера была студенткой. В стенах института можно встретить и ненависть, и любовь, побывать в самых различных ситуациях, которые преподносит сама жизнь. А занимаясь конным спортом, попасть в нелепую ситуацию, и при этом чудом не опозориться перед любимым студентом.
Любовный треугольник на Невском, 66:Алиса, толстая, умная, злая: «Мне не нужно ничего знать! Я хочу уметь говорить обо всем, – чтобы люди думали, что я интеллигентный человек из хорошей семьи, у меня хорошее образование. Зачем мне читать “Войну и мир”? Мне нужна одна фраза, чтобы я ее сказала и все заткнулись и подумали “О-о-о!”».Петр Ильич, хороший мальчик: «В чем-чем, а в любви я разбираюсь. На чем зиждятся мои знания? На “Яме” Куприна».NN, питерская интеллигентка: «Я знала всех, кто был кем-то, а все, кто был кем-то, знали меня».
Это смешно и умно написанная картина сегодняшней жизни – о НАС, где каждый в хороводе персонажей узнает себя и своих близких. И особенно пронзает на фоне сегодняшнего разлада посыл: мы так дорожим нашими взглядами, любим свои обиды, лелеем комплексы, мы кричим друг другу: «Ты мне никто! Навсегда!» Но когда приходит беда, важным становится другое – преданность, благородство, любовь.Чудесный дар иронии, которым Елена Колина обладает как никто в современной прозе, ее умение подразумевать больше, чем говорит, и говорить больше, чем подразумевают другие, превращает «сатиру на нравы» в нежный роман о воспитании чувств: здесь много смеха, много слез, много боли.Можно смеяться, можно бояться, можно – думать.