Требуется сообщник - [2]

– 75 000 минут, или 1250 часов, или 52 с лишним дня, – вздохнул Кощей.

– Устраивает? – высокомерно осведомилось зеркало.

– Не особо, – признался Кощей и тут же, окрыленный новой идеей, вскочил на ноги. – Но я же, замечу, тоже не лаптем по ушам бит!

И он умчался с поразительной для его возраста скоростью.

Ворвавшись в подвал, он быстро проговорил заклинание, и массивная дверь в злодейскую лабораторию гостеприимно распахнулась. Кощей осторожно прошел между столами, заставленными массой склянок и трубок, хитро сплетенных между собой, мимо огромных дубовых ящиков и бездонных бочек, в которых чавкало и булькало, на ходу буркнув одной из них «вечером покормлю». Наконец он пробрался к стоявшему в глубине комнаты секретеру и откинул крышку.

– Вот! – победно воскликнул Кощей, вскидывая руку с зажатым в кулаке кольцом. – Знал же, где-то здесь оно!

Между тем у Женьки Володиной день тоже не задался. С утра сломался каблук и идти на работу пришлось в кроссовках. Это вызвало нарекания со стороны замдиректора, имевшего пунктик на дресс-коде. Затем никто не смог найти пачку документов, сданных на проверку аудиторам, и обвинили ее. В результате последнего происшествия Женьку уволили одним днем, и на бульваре в одиннадцать часов утра сидела и рыдала безработная бухгалтерша с трехмесячным стажем работы и без перспектив трудоустройства в условиях мирового кризиса.

Какой-то сердобольный мужичок сунулся было спросить, в чем дело, но был однозначно и грубо послан и спешно ретировался. После чего позвонил Женькин парень и заявил, что между ними все кончено, так как ему в его восемнадцать лет встречаться с двадцатилетней дамой уже как-то неловко. Мама не поймет. Мобильник после такого разговора едва не полетел в урну, а Женька зарыдала еще пуще.

Наконец, гордо вскинув голову, девушка совладала со слезами, прикинула, когда же родители вернутся из круиза и успеет ли она к тому времени наладить свои дела. Времени оставалось целых три недели, и это радовало.

Оглядев себя в зеркальце и придя к выводу, что после такого потока слез выглядит ужасно, Женька отправилась к метро. Спускаясь по ступенькам вниз, она погрузилась в печальные мысли и лишь через пару минут сообразила, что обычно вокруг более шумно и суетятся люди. Знакомый вестибюль так и не появился, а сама лестница, освещенная масляными светильниками, выглядит как вход в подземелье.

– Что за черт? Кино снимают? – пробормотала Женька и развернулась, стремясь поскорее выйти из декораций.

Но в десяти шагах позади оказалась толстая дверь, запертая на засов с висячим замком. С надеждой, что просто случайно свернула в подсобное помещение, пришлось расстаться. Ощупав стену, Женька обнаружила, что та действительно каменная, холодная и почему-то мокрая.

– Мамочка, – пробормотала девушка.

Вторая стена на проверку оказалась столь же прочной и мокрой.

– Где я? – едва не плача вопросила Женька в пространство. – Люди! Кто-нибудь! Спасите!

Мысли о собственном сумасшествии ей в голову не пришли. Закралась, правда, одна мыслишка, что это все сон летним днем на лавочке. Женька сильно ущипнула себя за запястье, тут же образовался синяк, и больше никаких изменений не последовало.

– Да где же я? – в панике бормотала девушка.

Она со злостью швырнула сумку на пол. В голове мелькнула страшная догадка, что ее опоили, вследствие чего наступила амнезия, и похитили. Однако оставленная сумка в эту теорию не вписывалась, да и надпись на двери, выполненная в старорусском стиле, тоже.

В конце концов Женька взяла себя в руки, утерла глаза, размазав остатки косметики, высморкалась в салфетку и, готовясь к худшему, отправилась дальше по таинственному коридору, в глубине души надеясь, что рано или поздно он выведет ее в вестибюль станции «Трубная».

В голове мелькали догадки одна глупее другой, и, двигаясь на автопилоте, Женька прикидывала, не открыл ли кто в метро луна-парк. Затем родилась мысль, что она ухитрилась купить неправильные сигареты. Пачка тут же была извлечена из кармана и тщательно обследована. Сигареты ничем особенным вроде не пахли, а способность делать адекватные предположения окончательно убедила Женьку в ее собственном здравомыслии.

Светильники мигнули на последнем издыхании и погасли.

«Идем вперед, на ощупь. Рано или поздно люди появятся», – твердо велела себе Женька и через пару минут врезалась в запертую дверь.

Не только Кощей и Женька в этот день пребывали в затруднении. Личный маг царя Еремея тоже не испытывал подъема сил. Пытаясь сварить приворотное зелье для Забавы – девочке уже восемнадцать, пора замуж выдавать, – он капитально обжег руку и долго матерился, пока доставал нужную мазь. К тому же хрустальный шар упорно не показывал скачущих на смотрины женихов. Это наводило на мысль, что желание получить к щедрому приданому еще и Забаву не вдохновляло царевичей на женитьбу.

– Оно и правильно, – буркнул себе под нос Пресловут.

Наконец мазь нашлась, и Пресловут принялся за составление очередного заклинания для удачного замужества царевны. Обожженная рука отказалась действовать как положено, вздорная лягушка, жалобно квакнув, смылась из-под острого ножа, лишив мага своей печени, и в прыжке сбила сосуд с одной из самых едких субстанций под названием «кислота соляная, ядовитая». Как результат – дыра в столе, разлитый полуфабрикат приворотного зелья, смешавшийся с зельем перемещения. Пресловут плюнул со всей возможной сдержанностью и отправился к Еремею предупредить, что спускаться в подвал в ближайшие три дня не стоит.