Требуется невеста, или Охота на Светлую 2 - [33]

Замолчав, она сосредотачивается на дороге, и я тоже смотрю вперёд, прямо перед собой, хоть и не вижу ничего. Зато в ушах продолжает звучать её голос, её слова, и я понимаю, что она права. Мне неприятно это осознавать… вернее, не так! Мне больно это осознавать, но я не могу с ней не согласиться.

Больше мы не говорим друг другу ни слова до самого дома Хоросов. Опустившись перед воротами, Камила протягивает охраннику руку, и только после того, как тот считывает её код, нас пропускают внутрь.

— Его уже предупредили.

— Хорошо. — Я киваю и пытаюсь воскресить в себе ту злость, которую почувствовала при виде Ксанора в компании подосланной к нему Светлой.

Злость — единственное, что я имею право испытывать к Гаранору.

В холле нас уже встречают. Высший стоит на ступенях лестницы, спрятав руки в карманах брюк, и смотрит на меня, не сводя взгляда. Камилу он, кажется, даже не замечает. Даже когда она говорит:

— Сонорина Лэй, я буду ждать вас в аэрокаре, — не переводит на неё взгляд.

Секретарь уходит, и мы остаёмся одни, в полумраке и тишине, в которой как будто застреваем на целую вечность.

— Пойдём, — наконец говорит он и, развернувшись, поднимается по ступеням.

Напомнив себе, как дышать, я следую за Тёмным на второй этаж.

Мы проходим в его кабинет. Я понимаю это, потому что всё в этой комнате буквально пронизано Гаранором Хоросом. Едва уловимый запах сигар, минимум мебели, резкие очертания которой сейчас скрадывает полумрак, и даже опущенные жалюзи — всё здесь напоминает о нём. На диван в углу небрежно бросили пиджак и галстук, и Тёмный привычно закатал рукава рубашки. Привычно… Сейчас это слово меня особенно пугает. Я привыкла к нему. Привыкла на него злиться, привыкла его видеть, привыкла к тем чувствам, что вызывает во мне этот мужчина.

Я как будто на неё подсела, на эту запретную любовь, от которой пытаюсь убежать и к которой всё время возвращаюсь. Возвращаюсь к нему.

Сегодняшнее моё решение является тому подтверждением.

Взгляд цепляется за огромное кожаное кресло, приставленное к письменному столу, на котором тоже минимум предметов. Прозрачный экран сейфота едва выделяется в полумраке, и над столешницей, да и в принципе во всём кабинете, я не нахожу ни одной голофотографии.

Фелисии здесь нет. Я не чувствую её присутствия, даже малейшей тени невесты, и это вызывает во мне смешанные чувства, из-за которых мне следует уже себя придушить фатой или чем придётся.  

— Зачем ты здесь? — Гаранор отворачивается, чтобы плеснуть себе в бокал немного сильры.

Мне не предлагает, да я и не настаиваю, потому что не собираюсь здесь оставаться.

Делаю шаг вперёд, к нему, но тут же останавливаюсь и прошу:

— Лучше скажи, зачем ты подослал к Ксанору Светлую? Зачем заставляешь свою помощницу заниматься… этим?

Я кривлюсь от снова пробуждающейся внутри злости и раздражения, и замечаю, как по лицу высшего, когда он оборачивается, пробегает тень, а серебро в глазах становится ядовитой ртутью.

Он отставляет бокал, не сделав даже глотка, и смотрит на меня.

— Я не могу ему тебя отдать.

— Я тебе не принадлежу.

Хорос мрачно усмехается:

— Но ему ты тоже не хочешь принадлежать. Ты не умеешь прятать эмоции, Эления, и я прекрасно вижу, что ты к нему испытываешь. Хочешь узнать, что именно?

— И что же, по-твоему? — спрашиваю хмуро, хоть и понимаю, что это совсем не то, о чём я собиралась с ним говорить.

— Ничего. Совершенно. — Хорос отталкивается от стены и делает ко мне два неспешных шага, как будто подкрадывается. — Ты не хочешь быть с ним, не хочешь его, но зачем-то продолжаешь эти отношения. Зачем, Эления? Чего ты добиваешься? Думаешь, что будешь с ним счастлива? Мой брат способен только всё портить. С ним ты будешь мучиться…

— Хватит выставлять Ксанора монстром! — После последнего заявления Тёмного я окончательно вспоминаю, зачем сюда прилетела, и бросаюсь к нему, чтобы прояснить всё раз и навсегда. — Мне хорошо с ним, понимаешь? Хорошо и спокойно. Весело! Интересно! А с тобой…

— А со мной? — переспрашивает он хрипло и берёт меня за руку, а я сама не понимаю, как так вышло, что он оказался рядом.

Слишком близко, опасно близко.

— А когда я с тобой, меня сжигает стыд и…

— Только он?

Тёмный переплетает наши пальцы, притягивает меня к себе, вплотную, уничтожая то незначительное расстояние, что ещё оставалось между нами, заставляя чувствовать биение его сердца под тканью рубашки, сильное, резкое; его дыхание на моих губах и прикосновение губ к моей щеке. Горячих, немного сухих и таких нежных, что всё внутри меня, каждая моя клетка, начинает отзываться на эти лёгкие поцелуи. Хочется ответить на каждый, потянуться к нему, снова испытать то, что было между нами в Широне.

В какой-то момент мне просто хочется плюнуть на всё, но…

Не разрушайте жизнь Гаранора, и ему не позволяйте её разрушить.

Но прийти в себя всё равно придётся, и если сейчас уступлю порыву, потом очнуться будет уже сложнее.

И ещё сильнее будет больно.

— Ты построил свою жизнь так, что в ней нет места для меня, — выталкиваю из себя слова. — Продолжай жить в своём мире, а мне позволь остаться в моём.

— Но я не хочу этой жизни без тебя, Эления. — Голос его звучит низко, хрипло, и от этих глубоких ноток что-то у меня внутри вздрагивает, остро отзываясь на Тёмного, на его взгляд, как будто проникающий внутрь меня, на прикосновения его пальцев к моей руке, ласкающих и медленных.