Требуется наследник - [5]

- Понятно, - сказал Павел, - Тяжелая шкатулка?

- Да нет, легкая. Резная такая, рыночной работы, даже и не старинная. Но все же любопытно, правда?

- Правда, - согласился Паша. - Мы с Лизой как раз собирались к вам в субботу.

Вовсе они и не собирались, но он уверен был, что Лиза, прослышав про шкатулку, отменит все другие субботние планы. Так оно и вышло - поехали на уик-энд в Малаховку, еще и Коньков с ними напросился.

По приезде застали неожиданных гостей: перед калиткой поблескивал антрацитом знакомый "мерседес". Стол на веранде накрыт и посредине блюдо пирожков. Навстречу вновь прибывшим поднялся из-за стола Григорий, представил своего спутника:

- Господин Калкин, прошу любить и жаловать.

"Тебя и самого-то любить и жаловать трудновато, а тут еще один" подумал Павел, вслух же сказал вежливо:

- Наслышаны насчет вас, Аким Александрович, - и пожал сухую руку с длинными пальцами.

Гость был чрезвычайно высок, худ, нелеп - седоватые растрепанные кудри вокруг лысины, острый нос торчит задорно, а водянистые глазки утонули в морщинках и складочках. К тому же суетлив: приложился к Лизиной ручке, долго с неуместной сердечностью тряс руку Конькова. Шкатулки на столе, слава Богу, не видать - лучше с ее содержимым без посторонних ознакомиться.

Пока пили чай и ели пироги (Павел заметил, что господин Калкин и в том, и в другом неумерен, наливает чашку за чашкой, метет один пирожок за другим), беседовали о превратностях воздушных путешествий.

На вполне разборчивом русском языке прибывший прямо из Шереметьева гость высказал свои соображения: что самолет, конечно, могут захватить террористы, после взрывов в Нью-Йорке все боятся именно этого. Он же, бывалый путешественник, считает, что шанс оказаться в таком самолете невелик, зато угодить в какую-нибудь забастовку служащих аэропорта, водителей автобусов, диспетчеров - опасность вполне реальная. Просидеть много часов, а то и суток в аэропорту, ожидая, пока твою судьбу решат где-то там посредством вяло текущих переговоров - тоже не подарок, поверьте, господа...

На том вступительная часть и закончилась. Аким Александрович сдвинул к одному краю чашки с блюдцами и опустевшее блюдо, Марья Фоминична подхватила посуду, поспешно унесла в кухню и протерла клеенку сухим полотенцем. И вот уже развернута потемневшая на сгибах карта, слегка дрожащий длинный и узловатый палец водит по ней, и головы присутствующих склонились дружно, и все следят за этим пальцем.

- Не наш дом, - разочарованно сказала Лиза, - Планировка другая совершенно. А башенки - так раньше все строили с башенками. Через одного. А это что? Вот здесь...

На карте, помимо плана, изображен был в нижнем правом углу фасад красивого дома с двумя флигелями, большое, сильно выдвинутое крыльцо с колоннами. Между башенками над вторым этажом - застекленный купол - зимний сад, намечены на рисунке контуры пальм и еще каких-то замысловатых растений. От обоих торцов крытые переходы ведут во флигели, эти переходы и на плане обозначены - узкие, полукруглые. В передней части дома, судя по плану, две просторные комнаты по обе стороны крыльца, а в задней его части - анфилада из четырех небольших комнат.

- Нет, это другой какой-то дом, - согласилась с дочкой Марья Фоминична, - Таких-то хором я тут и не помню, - вздохнула она, вместе с другими оторвавшись от карты. - Порушили, наверно, или само по себе развалилось за столько-то лет. А улица-то какая, Аким Александрович?

- Запамятовал, - сокрушенно сказал гость, - Говорила она, а у меня из головы вон.

- Она - это кто? - сухо спросил Павел..

- У-у, это долго объяснять. Тетя Анюта, двоюродная тетушка моего отца, в общем и грубо говоря. Тут есть свои тонкости.

Скончалась тетушка в прошлом году в Париже, а перед тем поведала, как водится, семейную тайну...

- Господа, надеюсь, вы не принимаете меня за сумасшедшего? - гость вдруг засмеялся, показав не по возрасту безупречные зубы.

- Нет, нет, продолжайте, это очень интересно, - подал голос Юрий Анатольевич, сидевший по обыкновению в углу дивана с кошкой на коленях.

- А то, знаете, все эти истории с кладами... - Аким Александрович покрутил длинным пальцем у виска, - Так вот, тете Анюте ее бабка, а моя, стало быть, прабабка Клавдия Тихоновна Плотицына, царствие ей небесное, рассказывала множество раз, как, уезжая поспешно из загородного дома, побросала в дорожный несессер свои украшения, что под руку попало, остальное же поручила верному слуге спрятать понадежнее... Старушка прямо-таки заклинилась на этих оставленных сокровищах. Жила-то в бедности: несессер, к сожалению, был не слишком вместителен - ненадолго ей средств хватило. Жалела, что мало увезла. И то сказать - задержись она, чтобы прихватить побольше, еще вопрос, успела бы сама ноги унести. Муж ее, мой прадед к тому времени, по слухам, был уже расстрелян, а обеих дочерей, ранее уехавших, она надеялась встретить в Париже, только их там не оказалось, красные их на границе перехватили...

...Ну вот, более или менее ясно. Остались пустяки - найти тот дом, из которого в панике бежала купчиха. Или доверенного слугу - как бишь его?