Требуется гувернантка для детей волшебника. Юмористические повести - [40]

Лягушка уже рыдала навзрыд.

— Я за него замуж собралась! А он ко мне так относится! И когда его друг Семёнов оскорбил меня, сказав… о-о-о, стыдно повторить… Он сказал, что у меня в животе икра, а Иван даже не вызвал его на поединок!

— Действительно ужас, — сочувственно кивнула Лада. — Кстати, у меня в животе тоже икра.

Лягушка поперхнулась слезами и уставилась на Ладкин живот.

— Баклажановая, — пояснила Лада. — Я на обед с курицей ела. У Ваньки тоже сейчас в животе икра будет. Что ж теперь, всех на поединок вызывать? Это уже не дуэль, это разборка получится.

— Что же делать? — спросила лягушка.

— Ты должна ему доказать, на что способна, — сказала Лада. — Настоящая Василиса какие-то там рубашки вышивала, хлеба пекла…

— А что, у вас хлеба нет? — удивилась лягушка.

— Да я только что из булочной, — возразила Лада. — Но надо что-то сделать, а то этот недотёпа так на тебе и не женится. О-о, у меня есть план!

Кот Виртуал, дремавший в кресле, по-пластунски сполз на пол и, стараясь не привлекать внимания, отправился под диван. Это был условный рефлекс на Ладкины слова «есть план». Виртуал был очень предусмотрительным животным.

Глава 5. И тут вмешался случай

План был несложен, но его осуществлению мешали родители. Правда, сейчас их дома не было, но вечером они должны были появиться и всё испортить. И тут вмешался случай. Так часто бывает, и не только в сказках.

Мама влетела в квартиру, как вихрь, и стукнулась о шкаф. Она часто об него стукалась, потому что у шкафа была защитная окраска под цвет обоев, и мама его не замечала.

— Привет! — сказала она, отбрасывая сумку точно таким же движением, каким часом раньше Иван отбросил портфель. — Мне позвонила тётя Вера Куликова. Мы с папой едем к ним на дачу праздновать что-то… Я забыла, то ли свадьбу, то ли наоборот…

— Развод? — подсказала Лада.

— Не помню. Главное — они ещё два месяца назад нас пригласили, чтобы я не забыла. А я как раз за два месяца и забыла. Мы едем с ночёвкой. Завтра Олег нас на машине отвезёт с дачи прямо на работу. Ешьте курицу, дверь на ночь закройте на засов и никому не отпирайте.

— А если скажут: «Козлятушки, ребятушки, ваша мама пришла, молочка принесла»? — ехидно спросил Иван.

Мама подумала и уверенно сказала:

— Тем более. Неизвестно, что за молоко. Может, в нём этот… ботулизм, сомнамбулизм… Ага, сальмонеллёз.

— Сальмонеллёз в яйцах, — поправила Лада.

— И яйцам тоже не открывайте, — мама старалась предусмотреть все возможности.

— Я забегу к папе на работу, он меня поругает за забывчивость, отпросится у шефа, а потом опять поругает, — жизнерадостно сказала мама. Она очень любила ходить в гости. — Где мои джинсы? На дачу надо в джинсах.

Лада помчалась искать мамины джинсы.

— Ой, Ладочка, я совсем забыла, — сказала мама, завязывая кроссовки. — Умоляю, накрась меня.

Мама редко пользовалась косметикой. Потому что для того, чтобы накрасить веки и ресницы, надо снять очки, а если вы никогда не красили глаза на ощупь в темноте, то вам просто не понять, какой нестандартный получается результат. А у Лады было прекрасное папино зрение. Она взяла косметичку, мама подставила лицо к свету. Лада старалась изо всех сил. Правда, её вкус несколько отличатся от маминого.

— Ох, — вздохнула мама, надев очки. — Чингачгук на тропе войны.

— Или вот ещё есть такие животные — лемуры, — вмешался Иван, глядя, как мамины маленькие серые глаза стали огромными сине-зелёными кругами до середины щеки.

— Я про лемура забыла, — призналась мама. — Я про большую панду подумала. У неё похожие разводы вокруг глаз.

— Ты у нас не большая панда, а маленькая, — сказала Лада, посмотрев на хрупкую мамину фигурку. — Но симпатичная.

— Кажется, дождь собирается, — обрадовалась мама, бросив взгляд в окно. — Половину косметики смоет, и до папиной работы я доберусь уже в почти приличном виде. А то боюсь, он обо мне нехорошо подумает. Ну всё, я побежала.

— Принеси чего-нибудь вкусненького, — сказала Лада.

— И ещё тебя завтра биологичка вызывает, — сказал Иван.

— Почему? — удивилась мама.

— Мы с ней не сошлись во мнениях о нервной системе земноводных, — с достоинством объяснил Иван.

— Да, — кивнула мама. — У всех сейчас нервы — и у учителей, и у земноводных. Вы не забыли, что должны сделать с засовом?

— А что? — сделала невинные глаза Лада.

— Логически рассуждая, раз он засов, то его нужно засунуть, — заявил Иван.

— Балда, — нежно сказала мама, чмокнула Ивана в нос, а Ладу в ухо и убежала, крича уже с лестничной площадки:

— Не засунуть, а задвинуть!

— Теперь надо идти гулять, — непреклонно сказала Лада. — Ты собирался выбросить лягушку.

— Ох, я забыл совсем, — вздохнул Иван. — Может, уж пусть остаётся? Неохота тащиться.

— Нет-нет, пойдём и выбросим. Кстати, а ты мыл руки после еды? Ты же ел жирную курицу! А то … э-э-э… запачкаешь курицей лягушку перед тем, как её выбросить.

— Курица была не жирная, — проворчал Иван, отправляясь в ванную. — По-моему, она всю жизнь одним гербалайфом питалась для похудания и на шейпинг бегала.

— Лада, ты чего? — забеспокоилась лягушка. — Меня выбрасывать?

— Молчи, у меня есть план, — прошептала девочка.

Иван помыл руки, сунул лягушку в карман и стал обуваться.